Форум » Архив Игры » 04.05, ночь. Пристань. » Ответить
04.05, ночь. Пристань.
Fenris: Над морем почти полная луна и волны плещутся едва слышно. В порту обычно пахнет разогретым на солнце камнем и водорослями: кунари выжили отсюда всех бродяг, это хорошо - меньше шансов вступить в чьи-нибудь... отходы. Фенрис идёт, не таясь: ночью он чувствует себя увереннее, чем днем. Почему-то. Ещё Фенрис любит запах моря - и этот запах забивает ноздри. И яблоки любит - один из карманов на поясе оттопырен именно потому, что там лежит большое яблоко. И музыку любит... он вообще много чего любит и список этих маленьких вещей, поднимающих настроение, пожалуй, обширнее списка ненависти. Просто он не привык прыгать от радости. Даже когда радость приваливает в виде целого свежего яблока в начале лета. Хоук просил прийти в Порт - то ли найти на складах что-то, то ли убедиться, что этого там нет. Фенрис не спрашивал "зачем". Хоук обычно сам говорил, зачем, а Фенрис поймал себя на мысли, что даже если бы Гаррет позвал, не говоря, куда... то он пошел бы за ним. Эльф пришел намного раньше - подышать морским воздухом и съесть яблоко. Уже на подступах к месту встречи, он навострил уши - площалка почти у самой пристани оказалась занята. Компания шумных, красивых и бронзовокожих людей и эльфов, в ярких одеждах. Резкий акцент - но приятен уху. Антиванцы и, судя по всему, то ли циркачи, то ли актеры. Или вороны. Мало ли. Фенрис решил не соваться непрошеным гостем в развеселую компанию и собирался было подождать Хоука у подхода к пристани, чтобы место встречи было на виду, но... ...через каких-то пятнцадать минут уже сидел на одном из отведенных под столы-стулья ящиков, яблоко было честно поделено и возлежало на блюде с нехитрой снедью, а в закованной в латную перчатку ладони эльфа был стакан с вином. Неимоверно вкусным антиванским вином.
Ответов - 29, стр:
1 2 All
Anders: Андерс втянул в лёгкие солёный воздух, расправил плечи и шагнул на рассохшиеся доски, которым была устлана вся набережная. Шаткая опора под ногами мягко подалась и едва слышно скрипнула, хоть маг и старался ступать бесшумно: беспокоить пиратов, наёмников и прочих местных жителей ему совершенно не хотелось. У Хоука было какое-то несложное дело в Порту, а у Андерса – совершенно пустая лечебница, насквозь пропахшая пылью, кровью и гноем. Здесь, у моря, было много лучше, дышалось как-то легче, свободнее. Андерс даже приостановился ненадолго и зажмурился, представляя себя неуклюжим подростком в потёртой на локтях мантии, который только что миновал пост храмовников у врат Башни и бросился в лес. Попытался нащупать под многолетним слоем памяти чувства, которые его, практически ребёнка тогда, охватили – неуязвимость, восторг, безнаказанность, дурацкое детское “я-всё-могу”… Как же. Смог. Ветер доносил до него шелест волн, сонное поскрипывание причаленных кораблей и приглушённые то ли ночью, то ли расстоянием крики. Весёлые. Смех, кажется, рваный звон каких-то музыкальных инструментов – отсюда, издалека, звучащий совершенно немузыкально. Впрочем, не Андерсу судить – сам он даже лютню старался обходить стороной, а в трактирах тактично помалкивал, не желая травмировать чужие уши своим пением. Хоука не было. Как бы опять не заблудился, хмыкнул Андерс. Хоук с его умением из любого поступка сделать праздник или приключение, был неподражаем и вызывал какое-то светлое чувство - или как минимум улыбку. Не спеша, Андерс подошёл ближе к источнику шума. Антиванцы и... взгляд наткнулся на белую макушку Фенриса. Поразительно, всё-таки, отстранённо подумал Андерс. Пока Фенрис его не заметил – короткое мгновение – можно было полюбоваться, как эльф ведёт себя вне его общества. Иначе. Почти незаметно внешне, но что-то неуловимое – то ли движения, то ли расслабленность мышц, то ли какая-то искренность, если, конечно, в Фенрисе вообще есть что-то искреннее. Если ты видишь, то и тебя видят тоже - антиванцы радостно замахали руками, словно ждали Андерса давным-давно, пригласили в круг - один эльф заливисто рассмеялся на тихое "но я же вас не знаю" и медленно, с расстановкой стал что-то объяснять. На антиванском, конечно. В руки сунули вино, но даже мысль о глотке вызвала чуть ли не электрический разряд вдоль позвоночника, и Андерс раздражённо качнул головой. - Не пью, спасибо, - ответил он всё тому же эльфу и перевел мрачный взгляд на стакан в руках Фенриса.
Fenris: Ожидал ли Фенрис встретить здесь Андерса? Вполне. Хоук любит... необычное. Приходится мириться. Правда, самого Хоука рядом пока нет, но это не повод вцепиться одержимому зубами в глотку. Но и не повод отказывать от "пары ласковых". И здесь выпендрился - не пьет он. Если человек не пьет, ему есть что скрывать, так считал Фенрис. В том, что Андерс скрывает целый полк скелетов в шкафу он и так не сомневался, а отказ от вина - даже глотка из вежливости - только подтверждал факт. Фенрис ответил магу не менее "приятным" взглядом. - Андерс. - вместо приветствия, как ругательство. - Что ты здесь забыл? Эльф и так отлично понимал, что здесь делает ненавистный маг, но одного присутствия его было достаточно, чтобы Фенрису горло пережимало от желания плеваться ядом и злостью.
Anders: Ощетинившийся Фенрис был гораздо привычнее расслабленного и искреннего, но на доли секунды Андерс даже пожалел, что пришёл раньше и вмешался в чужое развлечение - каждому нужна отдушина, даже такая вот необычная, в порту среди антиванцев, музыки и вина. Хотя, чего с него взять… А потом Фенрис поздоровался. Не то, чтобы Андерс ожидал милого приветствия, но в ответ на своё имя передернул плечами. Раздражение Фенриса хотелось стряхнуть с одежды. Второй стакан, который ему попытался впихнуть эльф, Андерс всё же принял, благодарно кивнул и даже пригубил – куда проще, чем объяснять на ломаном антиванском, почему ему нельзя. Говорить поверх чужих голов было неудобно, поэтому маг направился в сторону Фенриса, осторожно лавируя между чужих фигур. Знал бы, где упадёт, - соломы бы подстелил. Или орал бы через толпу, в крайнем случае. Когда до Фенриса оставалось всего ничего, Андерс оступился – то ли доска торчала как-то неудобно, то ли помешал плохо вбитый гвоздь, то ли кто-то из местных весельчаков не убрал вовремя ногу. Впрочем, не суть: Андерс оступился, сделал несколько неловких шагов и по инерции вцепился в ближайшую опору, которой, по злому стечению обстоятельств, оказался сам Фенрис. Стакан Андерс не выпустил, но удержать его содержимое в положенном месте не смог – и Фенриса окатило густо-красным антиванским вином.
Fenris: Раны от оружия и то причиняли меньше боли, чем прикосновения других людей. Касание как удар плети. Жжёт, болит - так, что перед глазами темнеет. Как будто всё заново, как будто все иглы под кожей - снова, одновременно. А прикосновение проклятого мага оказалось ещё болезненней обычного. Фенрис мгновенно взвился с места, не успев заметить, куда делся его собственный бокал - успел отставить или нет, демоны знают, все слишком быстро и думать некогда. Вино стекало по щеке и подбородку, но это уже не имело значения: слепая ярость вытеснила все остальные чувства. Раньше, чем он успел подумать о немом запрете Хоука на физическую расправу с одержимым, кулак в латной перчатке врезался в скулу мага, соскользнул по щеке, оставляя глубокую царапину. ...он бы пошел дальше. Ярости хватало. ...на самом деле хватало - злости, обиды, отчаяния и боли, но все эмоции он давно приучился трансформировать в ярость, даже не задумываясь: так было проще жить. Мир оставался где-то там, на периферии, а в центре был один человек. Фенрису не хотелось просто избавиться от мага, нет. Пожалуй, даже убить не хотелось. А вот зажать в кулак куцый светлый хвост на его затылке и долго бить лицом о каменную мостовую... - до дрожи. - Здесь сегодня никто никого не убъет. - улыбнулся невесть откуда взявшийся перед эльфом антиванец. Рослый мужчина в кожаном жилете на голое тело, серьга в ухе, белые зубы. Фенрис с трудом оторвал взгляд от Андерса, сморгнул. - Да ну?.. - угрожающе процедил он, снова переводя взгляд на мага. - Видишь ли, дорогой друг, раз так вышло, что всех нас сегодня приютила эта площадь и все мы разделили скромную трапезу и вино, заканчивать этот чудесный вечер кровопролитием будет ужасно невежливо с вашей стороны. - Мы можем отойти. - А мы не можем позволить вам убить друг друга в соседнем закоулке. - антиванец, предводитель труппы, судя по всему, продолжал улыбаться дружелюбно, а его голос был низким и приятным. И интонации. Правильные, успокаивающие. Фенрис снова сморгнул, медленно облизнул губы: привкус вина из стакана Андерса. Ненависть разбавленная отвращением, жгучим, ощущаемым почти физически, как будто маг снова прикоснулся к нему. - Мы отойдем подальше. - Завтра - пожалуйста. Сегодня - нет. - улыбка не сходила с его лица, но в желтоватых птичьих глазах появилось... нечто. Наверное, так и нужно смотреть в глаза неприрученного мабари. Или другого дикого зверя. Это отрезвило. Немного, но всё же. Эльф,который вертелся у Андерса, что-то произнес на антиванском и компания тут же взорвалась возгласами. Фенрис не знал языка, но ощущая эмоциональный фон, мог сделать вывод, что актеры (циркачи?) обсуждают какое-то предложение. Так обычно решают, какую выпивку брать для большого праздника.
Anders: Щёку обожгло болью - Андерс шарахнулся в сторону, ругаясь сквозь сжатые зубы, и выставил вперёд согнутые в локтях руки. Ненависть Фенриса можно было ощутить почти на физическом уровне - душную и противную, липнущую к коже, словно мокрая одежда. В целом, Андерс не был сторонником бессмысленных драк; сюда же шла и отчаянная нелюбовь делать другим больно - всё же, сказывалась специализация. Да и драться маг умел только на уровне кабацких потасовок - не до смерти, а просто чтобы развеяться. Фенрис же, мягко говоря, не выглядел... существом, способным помахать кулаками и мирно разбежаться, бросая в спину соперника проклятья. Во рту стало солоно от крови, а в душе начала подниматься злость. Дурацкая рабская психология, идиотские звериные рефлексы - что за привычка вцепляться в горло, не разобравшись толком? Ну и к гарлокам его. Опускаться до чужого уровня Андерс умел мастерски - жизнь научила. Он сплюнул, недобро оскалился и шагнул вперёд - но дорогу ему преградил эльф-антиванец. - Нет, нет, подожди, не стоит, - быстро и с ужасным акцентом заговорил он. - Не тут драка! - Не тут, так там, - согласился Андерс на антиванском. Интересно, подумал он, мои слова звучат так же криво? Язык он знал, не сказать, что хорошо, но чтобы понять о чем говорят и кое-как ответить хватало, а большего и не требовалось. Эльф дернул ушами и широко улыбнулся, заговорив ещё быстрее. - Ты понимаешь! Отлично, тогда слушай, драки и убийства мы допустить не можем - да и зачем, вы не выглядите смертельными врагами, это всё из-за женщины, верно? В общем, мы бы предложили вам выйти в круг с ножами, но, - он кинул красноречивый взгляд на посох Андерса, - это будут явно не равные условия. - Выйдет ритуальное закалывание нага, - согласился Андерс, кинув недобрый взгляд на Фенриса. Его тоже придерживали, можно было не опасаться мгновенного продолжения драки, но покалывание от удара на лице было слишком свежо, а раздражение разгоралось внутри, несмотря на то, что его необходимо было подавить. Андерс прикрыл глаза, сжал кулаки так, что побелели костяшки и медленно выдохнул. Справедливость стал ощущаться отчетливее. - У нас есть другое предложение, - уже громче сказал эльф, оглянувшись на остальных. - Белая дуэль! - Тоже на ножах? - распахнул глаза Андерс. - Но по другим правилам. И пар спустите, и не умрет никто, оно до первой крови, и спор решите, - эльф вдруг ухмыльнулся. - И удовольствие получите. - Удовольствие, ха. - Андерс облизал окровавленные губы и выжидательно уставился на эльфа. - Объясняй, в чём суть.
Fenris: Фенрис думал было сплюнуть зло и послать подальше и антиванцев, и Андерса, и ночной поход заодно. К демонам, хватит. Мириться с хоуковским "карманным одержимым" ему надоело, а убивать... все-таки Гаррет не оценит. Услышав условия "решения", эльф сначала недоверчиво приподнял бровь... а потом разразился коротким и неприятным смехом. Перевязанные шарфом левые руки - не уйти, не отстраниться, в правых руках - ножи, а дальше - у кого ловкости больше... до первой крови. Ну да. Конечно. Все-таки его повадки во многом были сходи с собачьими. Он сам решал где и с кем ему бегать, с кем снюхиваться и на кого рычать, но того, кого вожак принял в стаю, убивать было нельзя... Сейчас же ему предлагали отличный обходной путь. Это не драка. Это игра. "Играясь" с хозяйской кошкой, можно и ухо ей прокусить, и придушить хорошенько - пусть знает своё место. А так - нечаянно же. Играли. Добровольно и оба. Фенрис бросил на Андерса насмешливый взгляд. - Согласен. - хмыкнул он. - Если этот не боится. Его слегка трясло от предвкушения драки - не страх, нет - нетерпение. Вино на губах вдруг показалось соленым на вкус.
Anders: Что? Танец? Дуэль на ловкость? Андерс подавил желание расхохотаться антиванцу прямо в лицо. Да сам он, даже не обладая особо мощным телосложением, смотрелся рядом с Фенрисом как... человек рядом с эльфом. И фраза "до первой крови" резанула слух: с этого вот... станется сделать его первую кровь последней. - Ублюдок, - одними губами сказал Андерс, глядя на стоящего неподалёку Фенриса. Тот выглядел издевательски, вызывающе довольным. - Ну так? - нетерпеливо уточнил эльф. - Согласен. - Андерс провел рукой по лицу, залечивая скулу, и вытер кровь. Он щелкнул парой застежек на мантии – перья будут только мешать, - скинул её на один из ящиков и размял плечи, впервые за долгое время освобожденный от приятной тяжести ткани. Было непривычно. Уязвимо как-то. Антиванцы стали в круг, достаточно широкий, чтоб двое могли развернуться, кто-то выдвинул вперед музыкальные инструменты. Нашли себе развлечение на вечер, покачал головой Андерс. Эльф достал где-то ярко красный шарф и замер, будто не зная кого приковать в первую очередь, но всё же решил начать с Андерса - видимо, из чувства симпатии. Андерс попытался представить, насколько смешно (и неприятно) будет, если руку Фенриса решат привязать к его руке прямо в перчатке, но нет – латный кошмар с коваными когтями тот всё же сбросил. Антиванец заговорил, Андерс кивнул, послушно сомкнув пальцы на чужом запястье – с силой и не без злорадства. Вязали на славу: не так, чтобы оставить синяки, но и не вывернешься при всём желании. И только тогда он поднял глаза на Фенриса.
Fenris: Фенрис сцепил пальцы на запястье Андерса, глядя тому в лицо. Ладонь жгло, как будто её вложили не в руку мага, а сунули в костёр, но на сей раз боль только подстёгивала - и он надеялся, хоть и глупо, что лириумные линии жгут не только его одного. Маг не поднимал глаз, пока не был завязан последний узел и Фенрис исподволь рассматривал его, чувствуя, как изнутри поднимается волна эмоций - дикая смесь из ненависти, ярости и какого-то болезненного отвращения - когда выворачивает наизнанку, но взгляда отвести не можешь, когда так тошно, что хочется орать - но только покрепче стискиваешь зубы и скалишься. Он не стал гасить эмоций, как обычно, позволил себе в кои-то веки прочувствовать всё; не стал и пытаться удержать на лице отстраненную маску - непропорциональное лицо эльфа исказилось в странной гримасе. В правую руку каждому вложили по ножу. Фенрис запоздало понял, что помнит как обращаться с этим оружием очень смутно, но уверенности не убавилось, он же воин, в конце-концов... и даже если без оружия. Потянуть на себя - резко, рывком, и вцепиться зубами в горло. Дури хватит перегрызть. Солёный привкус на губах стал отчетливей и только теперь он осознал, что сильно прикусил щеку. К демонам - привкус собственной крови это то, что нужно. С горлом подождем. Играем. Играемся. - Потанцуем. - одними губами произнес Фенрис, выставляя нож на уровне лица и делая первый, обманчиво-мягкий шаг в сторону.
Anders: По руке бежали разряды, короткие, малозаметные, но вполне ощутимые разряды - их с Фенрисом трясло. Глаза у него - хищного зверя, страшные глаза, Андерс даже испугался бы, тогда, в прошлой жизни, бесконечно давно. Сейчас в нем бушевала стихия. Он мог сжечь Фенриса одним заклинанием, мог заморозить, развеять пепел, мог заставить страдать или замереть в одной позе с окаменевшими мышцами. С пальцев посыпались искры, и Андерс рвано выдохнул. Магия просилась наружу, выводила внутри свой собственный танец, почти шептала "давай, сделай, всё это так просто". Всего нескольких пассов хватит, чтобы прекратить нелепую дуэль, но Андерс удержался. Что-то рациональное, полупридушенное шквалом эмоций, шептало ему: не перехватывай инициативу, ты не боец в ближней дистанции, ты не умеешь, следуй чужим движениям, защищайся, ищи слабину, жди, пока он откроется… Но Андерс удобнее перехватил рукоять и, не сводя взгляда с хищных глаз, сделал шаг в противоположную сторону. Почувствовал, как чуть ли не против воли расползаются в злой улыбке губы. - Я веду.
Fenris: Фенрис держал нож не крепко, будто играя, заставлял лезвие ловить и отражать отблеск фонаре и лунного света. Фраза Андерса - и новая волна ярости, чистая эмоция, нет места оформленным в слова мыслям - не "убить", не "раздавить", не "унизить" - просто глухое рычание из груди по горлу. Ещё один шаг - нет, не ведёшь, - выбросить руку с ножом вперед, якобы "плевок", но нет, испугать, заставить хоть на миг ошатнуться, а потом можно нырнуть под чужую руку и вывернуть локоть, чтобы сухожилия натянулись. А потом - снова нет, не размашистый росчерк лезвием по голу, потом отбросить нож и схватить когтями латной перчатки за затылок - в стену, лбом, носом, до хруста - Фенрис почти слышал этот звук. Сморгнул видение, занявшее долю секунды и отмёл вариант. Быстро. Не интересно. - Попробуй. - угрожающе прорычал Фенрис, чьи губы кривились в такой же улыбке - злой и неприятной. Внутри появилось странное ликование, которое пока не оформилось ни во что рациональное, только - "вот! Да!.. Такой же!.. Убийца!.. Да, он хочет меня убить! Я прав!.. Теперь - честно!.. ". Он сделал шаг в сторону, навязанную Андерсом, словно мимо воли подчиняясь, но тут же резко потянул связанные руки на себя, одновременно сделал шаг в сторону с траектории... полоснул ножом - воздух?.. Ни вскрика, ни вздоха, ни капли крови. Разрезанный кусок ленты, удерживавший волосы мага, упал на мостовую. Фенрис тут же подался назад, на вытянутой руке, увеличивая расстояние, засмеялся - хрипло и немного нервно из-за горсти углей, которую, казалось, держал в ладони.
Anders: Рывка Андерс ждал – глупо было надеяться на покорность со стороны этого… эльфа, - наверное, поэтому и сумел уйти от удара. Лезвие мелькнуло в опасной близости от лица, бешено бьющееся сердце пропустило пару тактов, а по глазам хлестнуло распущенными светлыми волосами. Скверно. Мешать будут. Зато не смертельно. Он сжал пальцы на запястье Фенриса, с силой и яростью, впился в кожу ногтями. В мыслях всплыли вычитанные когда-то слова: “Сражаясь со зверем, думай как зверь. Действуй как зверь. Стань зверем”. Улыбка сама по себе перетекла в полубезумный оскал – так, что почти заболели скулы. Грань, на которой он балансировал сейчас, была очень тонкой – не Месть, конечно, в конце концов, ничьи права их “танец” на пристани не нарушал, да и защищать здесь было некого (кроме, разве что, себя самого), но какое-то обособленное, очень внутреннее безумие давало о себе знать. Странное ощущение – как в битве единение с другом, так здесь – единство с врагом, когда улавливаешь краем сознания чужие злые мысли и отвечаешь тем же – осознавая, что тебя, скорее всего, услышат. Он плавно скользнул вперёд, сокращая оставленное Фенрисом расстояние. Смотрел, как и раньше, в глаза, чуть щурясь из-за цеплявших ресницы волос. Пожалуй, впервые за всё время знакомства – с настоящей, чистой агрессией, мешавшейся где-то в подсознании с восторгом. “Думай как зверь”. Андерс неловко махнул ножом, пытаясь отвлечь противника, - увернётся, бесспорно, но сейчас задача не ранить, а отвлечь. И, почти без перехода, шагнул в сторону, подставляя себя под удар, но надеясь – за этот короткий промежуток времени – зацепить Фенриса по рёбрам.
Fenris: Фенрис не заметил, как кто-то из антиванцев достал кастаньеты, не заметил, как к ним присоединился перебор гитарных струн, а затем и бой; он не слышал музыки, но чувствовал её... и подчинялся её ритму, подсознательно. В глаза эльф не смотрел - глаза могут лгать, смотреть надо на всю фигуру соперника - куда ставит ногу, как... это все расскажет о следующем движении... если, конечно, сражаешься с воином или разбойником, а не магом, который ножом разве что хлеб режет. Андерс сделал ложный выпад, кажущийся неловким, но следующее движение застало эльфа врасплох. Не в последнеюю очередь из-за музыки, сообщающей - шаг назад. Лезвие скользнуло по стальному нагруднику, даже не оцарапав его - ножи, которые им выдали антиванцы, не были слишком хорошо заточенными, да и сталь не лучшего качества. Услышав скрежет металла о металл, Фенрис поймал взгляд соперника. Андерс метил в ребра. Если бы не нагрудник, первая кровь могла бы закончить и поединок, и жизнь эльфа. Поверить в то, что одержимый действительно желает его смерти, не смотря на Гаррета, оказалось очень легко. И внезапно приятно. ...к нему никто не испытывал ярких эмоций. Его никто никогда не любил и не ненавидел. Он не знал, каково это - когда смотрят на ТЕБЯ. И видят ТЕБЯ. И все внимание принадлежит ТЕБЕ. Не знал, до сегодняшней ночи. И захлебнулся этой ненавистью - чужой, горячей, яркой. И странным восторгом. Ощущать это было и болезненно, и... сладко. В этот момент Фенрис понял, что не убьет мага; не убьет, потому что хочет ощущать это и дальше. Впрочем, желание разорвать зубами горло никуда не исчезло, а стало только ярче. Фенрис перешел в защиту, только иногда дразня резкими выпадами, сокращая и снова отдаляя расстояние. Зрачки эльфа были расширены, как будто он был сильно пьян, растянутые в застывшем оскале уголки губ подергивались, а дыхание казалось хриплым, хотя двигался он с прежней легкостью.
Anders: Они действительно танцевали, музыка вела, ритму подчинялся каждый шаг. Ими же играть могли, как куклами. На мгновение мелькнула мысль – может, опоили чем-то? - но её безжалостно смёл шквал иных чувств. Это даже не было ненавистью – по крайней мере, со стороны Андерса. Окрас этих эмоций сиял через глаза, что-то неоформленное, яркое, оглушающее. Как если бы сквозь тучи хлынуло солнце, безжалостно горячее, но, в кои-то веки, настоящее. Опасность от Фенриса шла плотным потоком, уворачиваться стало сложнее, и Андерс резко дернул его на себя, рассекая спиной стоящих сзади антиванцев. Ряд покорно расступился, выпуская их из круга к краю пристани. Кажется, его при этом поранили. Кажется, он при этом поранил тоже. Какая разница: это уже не имело почти никакого значения. Правила игры были забыты – и, смешно сказать, им самим, тем, кто в самом начале был твёрдо уверен: ножу он воли не даст. Во рту снова появился вязкий привкус крови. Наверное, Андерс даже в некоторой степени оставался верен здравому смыслу, который настойчиво стучал по вискам вместе с глухими ударами пульса: всё, хватит, остановись. Если он не способен прервать этот танец, прерви ты. Ты же не зверь со сломанной психикой, ты человек, разумный, рассудительный – если опустить детали. И Андерс согласился бы со всем доводами – в другое время. Сейчас же для него не существовало ничего, кроме шаткой пристани в Порту, и никого, кроме Фенриса, который был непривычно близко, непривычно искренний и полностью, весь, целиком - его. Пропасть за спиной Андерс ощутил скорее инстинктивно, нежели на какой-то из граней реальности. Выдохнул, когда нащупал левой ногой пустоту, вдохнул, стараясь скрыть неожиданный, сбивший с толку и ритма испуг, и резко шагнул вперёд, толкая связанными руками Фенриса в грудь.
Fenris: Фенрис не чувствовал порезов - чувствовал только, как будто сгорает рука, закованная в чужую руку, то и дело сжимавшую его запястье под слоями ткани. То ли пот, то ли кровь - скользит, но он упорно хватается за чужую ладонь, как будто это позволит ощущать всё более полно. Они прорвали живой круг и антиванцы не стали их удерживать - или пытались. Фенрис не помнил, не слышал, не видел. Ненависть была частым гостем в его душе, но та ненависть, которую он испытывал обычно, была болезнью. Она сжирала изнутри, оставляя только пустоту и некое подобие раскаяния, а эта... Эту он не мог описать словами. Пил, жадно, захлебываясь и ощущал себя целым. Живым. Не призраком, не молчаливой тенью. Как они ранили друг друга - Создателю ведомо; на какой-то момент эльфу показалось, что он - и здесь и там, по обе стороны ножей, дышит тем же и знает, какое движение будет следующим. Все планки упали как-то разом. Андерс сократил расстояние настолько, что сдержаться он не мог и не хотел. Сцепил пальцы на чужом горле, стиснул. Сердце колотилось так, что ему казалось - он сам - большой, плюющийся темной кровью ком, из тех, что так часто видел и держал в руках - ещё живыми. Острые когти перчатки впивались в кожу, но не настолько, чтобы ранить серьезно. Фенрис заглянул в чужие карие глаза, но не увидел своего отражения - увидел какое-то... испуг? Недоумение?.. Его собственный взгляд стал удивленным, но на долю секунды. В следующую обоих приняли тёмные воды Недремлющего Моря.
Anders: Ледяная вода выбила воздух из лёгких, хлынула в ноздри, резко – разом – очертила все порезы и раны на теле. Заболела глотка, снаружи и изнутри, и Андерс захлебнулся бы, не сумей он сориентироваться вовремя. Перед падением он видел глаза Фенриса, чувствовал сжимавшие горло когти, ощущал, казалось, пик восторга – иррационального и пугающего, но море вышибло всё, оставив место только холодной сосредоточенности. Андерс прекрасно плавал, вода с подросткового возраста воспринималась им как родная, дружественная стихия – ещё бы, помогла в своё время сбежать из Башни. Но никогда раньше он не оказывался привязанным к мёртвому – кто знает, умеет ли этот эльф вообще плавать? – грузу. Не отцепиться, даже сапоги не сбросить, только нож выпустить и удалось – и то после того, как тусклый лунный свет над головой размазало холодной темнотой. Он крикнул бы, хоть как-то скоординировал действия, но вместо воздуха в лёгких плескалась горькая жидкость. Времени не было - думать, решать, спрашивать - с каждым следующим ударом сердца они опускались всё глубже, а воздуху в лёгких появиться было просто неоткуда. Инстинкты, все как один, приказали выплывать, глаза щипало, а Фенрис дёргался и, казалось, ослабил хватку на запястье. Андерс этим воспользовался - со всей силы дернул его влево, переворачивая, и тут же к себе, подхватив связанной рукой за грудь. Второй рукой он стал загребать воду, сразу за двоих, пока эльф не очнулся и не начал ворочаться, или того хуже - перехватывать контроль. Андерс даже считал - раз, они выпрямились; два, он прижал Фенриса сильнее; три... На счёт шесть он вдохнул.
Fenris: Дальнейшее для Фенриса помнилось урывками. Вода ночной гавани, непроглядная тьма под ногами тянет вниз, потом спину пронзает резкая боль, не такая, как при касании, а судорога, самая обычная судорога, но это резко и неожиданно страшно. Не схватить ртом воздух нельзя, вот только воздуха нет, есть солёная вода и она тут же забивается в глотку, а потом и задыхаешься, и выгибаешься от боли, и нет противника, которого можно убить, есть чернота вокруг, которая заполняет всё. Время растянулось для него и Фенрис успел только осознать, что до поверхности далеко, а до дня только немногим дальше, и осознал, что уже не сопротивляется этому падению. А потом его выдернули. Болью в ладони и стиснутыми на запястье пальцами, спиной он почувствовал чье-то плечо, а следующим воспоминанием было уже небо - темное, как и море, но в россыпи бледных из-за огней города звезд. Фенрис закашлялся, выплевывая воду из легких. Только получив возможность дышать, он наконец понял, в каком положении находится. В тот момент, когда Фенрис дернулся - нет, не бить и не убивать, просто развернуться и посмотреть не сошел ли он с ума и правда ли то, что этот чертов одержимый маг действительно его спас, к ним потянулось несколько пар рук, втащили на пристань, отпустили - отдышаться и откашляться окончательно. Легкие жгло из-за морской воды, но куда больше жгло новое непонятное чувство. Чертов маг меня вытащил. Чертов маг вытащил меня из воды и доплыл со мной до берега. Чертов маг!.. ...если бы он меня не вытащил, он пошел бы ко дну вместе со мной, - мысленно успокоил себя Фенрис. - он просто не хотел умирать сам, поэтому и спас меня. У него не было выбора. Теперь на него обрушились опустошение и полнейшая растерянность. Эльф не спешил подниматься - лежал на пристани, прикрыв глаза и возвращая дыхание в норму. Казалось, в эту секунду можно было что-то изменить. Именно в эту. Прямо сейчас. Почти утонуть - почти родиться. Можно сначала. И сейчас, сейчас, сейчас... что?..
Anders: Когда-то давно он с трудом вылез на берег, судорожно кашлял водой, растянувшись на мокрой траве, но спустя всего пару минут уже был бесконечно счастлив - нет стен, а Круг и все его злые храмовники были бесконечно далеко за спиной. Теперь же полузабытые воспоминания подстёгивали бежать быстрее, чтобы не пропасть: стоило страшных усилий подавить первый рефлекс. Вместо этого, едва дождавшись, пока притихшие - или это у него так уши заложило? - антиванцы перережут шарф, Андерс дёрнулся к Фенрису: проверил пульс, заглянул в лицо и тяжело отшатнулся, попутно обругав себя за неуместные лекарские инстинкты. Андерс провел дрожащей рукой по лицу, стёр воду. На запястье были видны красные полоски, сильно жгли царапины (или не царапины – не видно ведь) на горле, но он чувствовал себя слишком вымотанным, чтобы лечить. Улыбка, которую он выдавил в ответ на торопливую, полубессвязную речь, наверняка получилась несколько... неубедительной. Кто-то из антиванцев протянул ему кружку с вином, и он с радостью сделал несколько больших глотков, полностью игнорируя отчаянные звоночки из подсознания. Руки заметно трясло – то ли перенервничал, то ли перенапрягся. "Я спас тебе жизнь", - подумал Андерс. Нет, не то. "Ты мне ничего не должен". "Я спасал себя". "Забудь". Андерс снова провел ладонью по лицу, убирая намокшие волосы, и зажмурился. На Фенриса он больше не смотрел, даже не поворачивался в его сторону. Ненависть ушла, оставив вместо себя какую-то мерзкую, гнетущую пустоту и страшную усталость. Вино он отставил. Глупо было вдобавок ко всему прочему _так_ искушать себя. Как и был – сидя – Андерс стащил с себя рубашку через голову, чтобы хоть как-то занять руки. На пристани было прохладно, но это к лучшему – быстрее придёт в себя.
Fenris: Когда Андерс проверял состояние эльфа, тот даже не дернулся - с удивлением для самого себя. После пережитого такая мелочь, как чужие пальцы на запястье, все равно что укус комара после удара двуручным молотом. Предложенное вино выпил в два глотка, не ощутив вкуса. Кожаные части доспеха намокли, рубашка под ними мерзко липла к телу. Фенрис боковым зрением видел, как Андерс снимает рубашку. Ему тоже хотелось снять мокрую одежду, но лириумные клейма казались ему чем-то уродливым и постыдным. Как шрамы от плетей. По сути, это и были - шрамы. Продемонстрировать в полном обьеме переплетения линий на коже - все равно, что повесить на груди табличку "раб", а что бывший - надо уточнять. Уточнять Фенрис не любил. Хотелось вернуться в особняк, забиться в самый темный угол, забить паршивым кислым вином привкус крови на языке и непонятное чувство, описать которое не мог. Он плохо различал эмоции. Только что было хорошо, мир был ярким, настоящим, искренним. Жить да жить. А теперь пусто и внутри, и снаружи. Холодно. Фенрис резко поднялся на ноги, провел рукой по мокрым волосам. - Спасибо. - пробормотал он неизвестно кому. То ли Андерсу, то ли антиванцам, часть из которых, насладившись "танцем", уже вернулась к неспешному ужину и беседам. Эльф подобрал левую перчатку, надел, резко затянул ремешки. Привычным движением приладил меч к креплениям на спине, продолжая "не замечать" капающей с волос воды, неудобства, вызванного мокрым доспехом и царапинами на пояснице и предплечье. Смотреть в сторону Андерса избегал. И не признался бы даже себе, что не смотрит не из раздражения или ненависти, а из страха. Боится, что увидит то, чего не видел раньше. И не сможет забыть.
Anders: Казалось, он потерялся, погрузился в себя настолько, что не замечал ничего вокруг - ни холода, от которого тело покрылось мурашками; ни воды, стекающей от челки по лицу и губам; даже дышать вспоминал через раз. Вопросов не было, то есть - что это было, почему, как реагировать - были, конечно, но едва слышно, на грани сознания. Наверное, шок. Наверное, нужно что-то сделать. Голос Фенриса вырвал из оцепенения. Андерс поднялся, сминая в руках рубашку, и направился к ящикам, где лежала сухая и почти теплая мантия, привычное древко посоха, которое наверняка вернёт спокойствие. Он по-прежнему подчёркнуто не смотрел в сторону эльфа. Более того – старался даже не задумываться, почему так, просто обходил эти мысли в своей голове, словно камни на переправе. Осознание настигло его, когда он уже почти справился с застёжками мантии. Ворох эмоций схлынул, наконец, даже привычная нервная собранность вернулась. Антиванцы, кровь, безумие, танцы с ножами – всё отошло на задний план. Андерс не представлял, сколько времени прошло с тех пор, как он ступил на неровное дерево пристани. Луна чуть отклонилась в сторону, но по небесным светилам маг не особенно хорошо ориентировался – все побеги из Круга, даже самые незапланированные (насколько такое вообще могло быть), приводили его в лес. А в лесу было просто. Их звал на пристань Хоук. Хоука до сих пор не было. Несмотря на некоторую легкомысленность, Гаррет не отличался привычкой игнорировать свои же планы, значит, или что-то задержало его до Порта, или непосредственно в Порту. Что-то почти наверняка не слишком хорошее. - Фенрис, - позвал Андерс. Он не оборачивался, говорил из-за плеча, уповая на чуткие эльфийские уши. Слова получалось выталкивать как через силу, а голос из-за застуженного горла хрипел. – Где Хоук? Конечно, он отдавал себя отчёт в том, что Фенрис знает о местонахождении Гаррета не больше него самого, но понятия не имел, как иначе можно было начать разговор – а не начать его в данном случае казалось попросту невозможным.
Fenris: Он вздрогнул, услышав голос. Не думал, что окликнет. Не думал, что ближайшие пару дней вообще услышит. - Откуда я знаю, - огрызнулся напряженный и нервный как кошка Фенрис, которого начало трясти от холода. Фенрис обернулся, но не поднимал головы, так и смотрел куда-то в пол. Антиванцы, казалось, забыли о существовании тех, кому еще несколько минут назад хлопали и для чьего "танца" играли. "Я сейчас не лучший боец", - хотел сказать эльф, но прикусил язык. Магу об этом лучше не говорить. Фенрис осознавал, что выглядит как нашкодивший ученик, когда смотрит на камни мостовой, на антиванцев, на небо - куда угодно, но не на Андерса. Хоуку он слишком доверял, чтобы посчитать его неспособным справиться с какими-либо проблемами, поэтому не беспокоился о нем.
полная версия страницы