Форум » Архив Игры » 12.05. Вечер. Заброшенное логово работорговцев. » Ответить
12.05. Вечер. Заброшенное логово работорговцев.
Fenris: "Я. НЕ. РАБ". Каждый шаг - доказать. Чем ближе к Адриане, тем легче идти, тем меньше времени требуется на передышку после очередного отряда охранников или толпы восставших мертвецов. Они почти подошли к сердцу пещеры. Больше этой суке прятаться негде. Фенрис шел через пещеры, не расходуя гнев попусту. Удары милосердно-жестокие - разрубленный надвое не мучается. Во всяком случае, не орет. Как хотелось поскорее заглянуть в её лицо! Как хотелось смотреть, как её глаза стекленеют! Следующая комната. Там. Точно там. Из-за двери несло кровью и магией. Тевинтером. ...а на Рваном Берегу, казалось, Хоук едва не отпустил охотников - уйдите, забудьте, вот ваш шанс! Фенрис тогда напрягся, изготовившись к прыжку, но нет, не уйдут, эти - не уйдут. Эти и не уходили никогда, точнее, уходили - к Создателю, если под его троном есть место для такой грязи. Не так давно он говорил Андерсу, что не испытывает удовольствия от убийства магов. От убийства этих магов он собирался испытать целый ворох удовольствия. Адриана. Хруст лицом о камни. Адриана. Хруст. Адриана. Фенрис был готов бить тевинтерца лицом о камни вечно. "Где твоя сила, маг?! Что ты можешь сделать мне СЕЙЧАС?!". Безымянный охотник умер, оставив половину лица на остром булыжнике Рваного Берега. Фенрис почти не помнил, что именно говорил Хоуку, как объяснял, что нужно идти в эти пещеры прямосейчасиначеэтасукасбежит. Главное, что Гаррет согласился без споров и выяснения причин: за это Фенрис был благодарен. Он не хотел рассказывать Хоуку, ЧТО такое Адриана, а сегодня, видимо, придется. Потом. После того, как он убьёт эту суку.
Ответов - 5
Hawke: Обычно это называется "ничто не предвещало". Всегда хорошо смотрится в начале любой истории жанра городского анекдота. "Ничто не предвещало - и вдруг..." Дальше вставляется подходящая внезапность, от преждевременного возвращения мужа, до военного вторжения без объявления войны. Чем нелепее - тем забавней, чем больше крови - тем достовернее. Ничто не предвещало. На самом деле. Вот разве что погода - погода второй день держалась мерзкая. Небо совершенно серое, металлическое какое-то, взглянуть неприятно... Хоук и правда, грешным делом, надеялся, что Данариус исчез с горизонтов. Вот совсем исчез: умер, забыл, разорился, занят другими делами, сел на досуге подсчитать траты на попытки вернуть беглого эльфа, и махнул рукой на утрату своих, как выражался Фенрис "вложений". В конце концов, сделал себе нового лириумного воина и успокоился на этом. Всё-таки, три года - это три года. Мало ли, что может произойти за этот срок, как говорится - либо банн помрёт, либо кабан. Как только появившиеся охотники принялись орать о собственности тевинтерского магистра, Хоук понял: сейчас будет драка. Для того, чтобы назвать это, скажем, битвой или там сражением, ему определённо не хватало внутреннего пафоса. Драться, не зная диспозицию и силы противника, он очень не любил, но постоянно этим занимался, так что успел привыкнуть. Когда-то ему не повезёт, да - но сегодня не такой день. Для приличия и чтоб выгадать время, Хоук щедро предложил охотникам обо всём забыть и уносить ноги, пока такая возможность ещё есть. В то, что они мудро воспользуются предложением, он не верил. Но пока они отвлекаются на звуки, вылетающие из его рта, можно успеть кое-что посчитать. Итак, у них один маг. На виду - один, могут быть ещё, но до сих пор все встреченные Хоуком работорговцы страдали непомерным самомнением и уверенностью в себе, их маги вечно торчали посреди поля боя с таким видом, словно от одного их вида потенциальный противник должен валиться наземь и начинать молить о пощаде. Так что пока можно считать, что маг у них один. Это хорошо. То что окружающие кусты, без вариантов, кишат воинами - само собой. И наверняка лучники среди них есть, либо арбалетчики - вот это, как раз, очень и очень плохо. Щит у Хоука был паршивый, слабый, и гарантировать сохранность шкуры не мог никоим образом. К сожалению, чтоб всё было совсем уж хорошо - такого в жизни не бывает. ...Значит, первым делом - встряхнуть горку, на которой горделиво высились маг и командир охотников, потом огонь по кустам, и позаботиться, чтоб их маг был очень занят - а там по обстоятельствам... Это оказалось совсем несложно, намного проще ожиданий, даже удивительно - если бы Хоуку пришлось ловить кого-то вроде Фенриса, он, уж точно, подготовился бы получше. Намного лучше. Особенно, получив возможность устроить засаду на свежем воздухе. Мысленно Хоук уже приготовился узнать, что Данариус торчит где-то неподалёку, и вот сейчас надо собирать священный поход против него. Ну, не сказать, чтоб у Гаррета были какие-то принципиально другие планы на остаток дня или недели - или жизни, - а завещание давно уже лежало себе в верхнем ящике стола в его комнате, так что особо беспокоится было не о чем. Но вместо этого он услышал новое имя. Адриана. Красивое имя, хотя явно не тот тип "женщины из прошлого", напоминание о которой может согреть сердце. Что-то очень личное и очень мерзкое. Хоук смотрел на Фенриса, и чувствовал, что начинает заочно желать неведомой Адриане неприятной смерти - за то, что одно её имя моментально привело эльфа в такое состояние, в котором Хоуку очень не нравилось его видеть. ...А ему-то только начало казаться, что Фенрис потихоньку успокаивается, и его жизнь вошла в какую-никакую, но всё же стабильную колею. Идиот. О какой стабильности может идти речь, когда очередная Адриана способна возникнуть из небытия в любой момент? Данариус может хоть принести обеты и стать священником, его всё равно нужно будет найти и убить - его и всех прочих заинтересованных лиц - или Фенрис никогда не будет спокоен. В этот момент Хоук очень чётко прочувствовал, что если он сейчас скажет "нет, мы не пойдём за Адрианой", то Фенрис даже не станет дослушивать "... давай лучше вернёмся в город и нормально подготовимся, соберём отряд", "...надо сперва провести разведку", "...нам, как минимум, нужен один разбойник и ещё один воин". Он просто пойдёт один. Не дожидаясь никаких объяснений и аргументов. И с определённой вероятность поляжет в процессе. Этот Хоук позволить, конечно, не мог. Более того, если бы Андерс встал на дыбы и отказался участвовать в столь сомнительном предприятии, они бы так и пошли втроём с Малем, хотя при отсутствии целителя в отряде такой поход выглядел плохо замаскированным самоубийством. Но Андерс не отказался, и Хоук был ему за это благодарен. У пещерных загонов им встретился ещё отряд. Воинов было много, магов двое - один от большого ума вылез на видное место, второй сныкался за камни и потому продержался значительно дольше. Хоука снедало неприятное предчувствие, что сами пещеры окажутся нашпигованы магами - и ловушками, которые в их компании обезвреживать не умел никто. Эти два момента волновали его сильнее всего, потому что сдохнуть из-за какой-нибудь дурацкой растяжки казалось паршивым концом карьеры, а мана не бесконечна. У Андерса тоже. Но внутри не оказалось ловушек, помимо обычных нажимных плит, радующих струёй пламени в лицо. Зато внутри оказалось кое-что другое. И, честно говоря, Хоук предпочёл бы ловушки. Первое обнаруженное ими тело принадлежало эльфу. Не было никакого ритуального пафоса, никакого алтаря, свечей, рун и прочего. Тело лежало на столе, кровь из перерезанного горла загустела в подставленной широкой чаше. Всё просто и практично. Жертву убили без особой жестокости, в этом не было ничего личного. Тот, кто это сделал, вообще не воспринимал свои действия как отнятие жизни у разумного существа - так из скотины, предназначенной на убой, выпускают кровь, прежде чем разделать - чтобы мясо не испортилось. Нелюбовь Хоука к тевинтерским "гостям города" объяснялась тем элементарно простым фактом, что большую часть таких "гостей" он встречал за непосредственным участием в работорговле, и убивал, всякий раз чувствуя, что делает хорошее, угодное Создателю дело. Не только потому, что его раздражала их хозяйская манера себя вести, или не нравился фасон мантий. Хоук очень сильно не любил рабство во всех его проявлениях. Он отлично помнил очаровательную Идунн, её тягучий голосок - и мерзкое ощущение бессилия и беспомощности: от тебя ничего не зависит, ты не владеешь собой, не принадлежишь себе, ничего не контролируешь, скажи она "убей" - подчинишься, скажи "умри" - сделаешь, как она хочет. Рабство или одержимость - нет принципиальной разницы. Никакое разумное существо не должно лишаться свободной воли, это противоестественно, этого не должно быть. Магию крови он не любил точно на том же основании - ну и ещё потому, что деловито резать кого-то, чтоб подкачать себе маны перед дракой - за гранью добра и зла. Фенрис считал, что всякий маг стоит в шаге от того, чтобы прибегнуть к магии крови. Так он говорил. Хоук был склонен с ним согласиться, с единственным уточнением: да - точно также, как всякий другой стоит в шаге от того, чтобы стать массовым убийцей, украшающим стены фрагментами мёртвых тел. Это не вопрос наличия возможности или магических способностей, это вопрос внутренних качеств, воспитания - и того, насколько здорова голова. Есть вещи, которые нельзя делать, и выборы, которые нельзя совершать - независимо от того, каковы обстоятельства. Когда никакого иного выхода не осталось, самоубийство может оказаться неплохим вариантом. Глядя на широкую, золотую на вид, чашу с тёмной застывшей кровью, Хоук подумал, что Адриана, с вероятностью, не является одержимой. Связавшие себя с демоньём всегда уверены в собственном всесилии, добавьте сюда гонор, свойственный тевинтерским магам, привыкшим чувствовать себя пупом земли - и вряд ли такая женщина будет готовиться к возможному визиту одного-единственного беглого раба, поубивав всех, до кого дотянется. Ещё он подумал, что её смерть будет ему приятна. Не так как Фенрису, конечно - но Хоук же и не имеет чести лично знать Адриану. Ну ничего, скоро познакомится. До приезда в Вольную Марку Хоук не сталкивался с магией крови напрямую. Он до того вообще очень многого не видел и не знал. Усмирённые, маги крови, одержимые... и ежевика тут не растёт... Хоуку был знаком боевой азарт, но он очень редко убивал в гневе и ещё реже испытывал удовольствие от факта отнятия чьей-то жизни. Однако труп в первой комнате сразу настроил его на правильный лад. Магу, особенно живущему в Киркволле, противопоказано впадать в гнев, негодовать, бояться, жаждать мести. Слишком глубоко впадать в чувства вообще опасно, но Хоук не был в ярости, и подавно его не съедало то нетерпение летящей по следу гончей, что так хорошо читалось сейчас в движениях Фенриса. Демонов отвращения, насколько Хоук знал, не существует. А он испытывал именно отвращение - холодное и неприятное чувство брезгливого омерзения пополам с желанием устроить генеральную уборку. И убивая защитников этого отвратительного места, он чувствовал, что наводит порядок. Это приносило удовлетворение. Просто удивительно, как быстро маленький отряд из двух магов, воина и собаки может перемещаться по подготовившейся, вроде бы, к защите цитадели. Если защитников много, это само по себе ещё ничего не значит - чтобы по-настоящему задавить мага массой, нужна либо целая армия... ну, либо очень хорошие лучники. У Адрианы не оказалось ни того, ни другого - или она приберегла всё для последней линии обороны, возможен и такой вариант. Никогда не надо считать врага идиотом, пока он ещё дышит. ...Из рабов живой они нашли только Орану. Почему она была жива, Хоук не очень понял - что ли дорезать не успели? - но порадовался самому факту. Имя её он спросил и сразу забыл. Просто - девочка. Вполне возможно, что старше его самого, человеку всегда трудно определить возраст эльфа, особенно эльфа-женщины. Но у неё были такие огромные глаза, и она всеми повадками так напоминала испуганного ребёнка, что Хоук не мог воспринимать её иначе чем "девочку". Хоук не знал, как её успокоить - да и разве тут успокоишь? - и чем больше он её слушал, тем сильнее жаждал чтобы внезапное наводнение с землетрясением стёрли Тевинтер с лица земли. А некоторые ещё спрашивают, почему Хоука не видать в Церкви иначе чем по делам, в самом деле... Девочка не понимала, что произошло. Она не проклинала свою хозяйку, не думала о мести - она просто не понимала. Как будто достаточно быть послушной, чтобы тебя не трогали. "Она знала, что кто-то придёт чтобы убить её", - сказала девочка. Хоук увидел, как чуть опустились плечи Фенриса, и услышал какой-то премерзкий скрип. Через пару мгновений он понял, что скрипит зубами. Девочка не знала, что делать дальше и готова была с радостью признать своим хозяином любого из присутствующих, начиная с Фенриса, потому что он стоял впереди и ближе других к ней. Возможно, когда-нибудь она научится жить, не будучи ничьей собственностью и поймёт, что свобода - это немного больше, чем возможность найти хорошего хозяина, но подобное понимание приходит только с опытом, а опыта у неё не было. Вариант тащить девочку с собой не стоял, дать ей немного денег и отпустить на все четыре стороны - тоже. Хоук не верил в способность домашней рабыни самостоятельно выжить не то что в лесу - даже и в городе. Можно было отправить её к себе домой, но... даже доберись она до Киркволла живой и невредимой - что ещё не факт - там дойдёт хорошо если до второго угла. В лучшем случае, её снова куда-нибудь продадут, в худшем - прирежут в переулке ради отсутствующего кошелька. К тому же, Хоук представлял себе, как тевинтерская эльфийка будет искать его дом: "Скажите пожалуйста, как пройти в дом магистра Хоука... он такой темноволосый, молодой, и посох у него с камнем сверху". Вот храмовникам-то радости полные латы... - Послушай, - сказал Хоук, поняв, что ничего лучше всё равно не придумает. - Ты в состоянии найти выход отсюда? Тогда иди наружу и спрячься у входа в пещеры за камнями, так чтобы видеть, кто будет выходить, и чтобы тебя саму было не видно. Просто сиди там. Когда твоя бывшая хозяйка сдохнет, я заберу тебя в свой дом, авось всех полов не стопчешь, дело тебе найдём, и я буду тебе платить. Но, - уточнил он на всякий случай. - Если случится так, что отсюда выйдет Адриана, не вздумай к ней подойти. Вряд ли она вообще вспомнит о твоём существовании. Подожди, пока она уйдёт, и попробуй добраться до города. Тебе нужно в Верхний город, спросишь дом семьи Хоук. Хозяйка дома - моя мать. Объяснишь ей, что случилось и скажешь, что я просил о тебе позаботиться. Всё поняла? Повтори. Память у девочки оказалась безупречная, куда лучше, чем у самого Хоука, наверное. Гаррет убедился, что она вышла в нужную дверь - и на время выкинул девочку из головы. Что его действительно удивляло в этих пещерах, интерьеры которых были исполнены в том же декоративном стиле, что отличал архитектуру Киркволла, постоянно напоминая о том, кому принадлежал этот город изначально - так это то, что при всех заполнявших помещения признаках разрухи и запустения, тяжёлые каменные двери открывались бесшумно, без малейшего скрипа. Какая-то неведомая бытовая магия, особенности механизма, или первым делом, заселившись в пещеру, Адриана приказала смазать петли? Хозяйственная дама, однако. Если это действительно так, то она может оказаться столь же тщательной и в планировании обороны, и тогда чем ближе они к цели, тем выше вероятность напороться на что-то по-настоящему опасное. Настоящую засаду, призванных демонов, и кто знает, только ли низших? Малоприятная перспектива. Пока что Хоук не чувствовал усталости, но и лабиринт коридоров и комнат он представлял себе слабо, кто знает, сколько ещё они будут блуждать здесь? Ещё полчаса - и он начнёт уставать, а тут и милые сюрпризы гостеприимной хозяйки подоспеют. Ну, давайте посмотрим, есть ли у этой женщины воображение...
Fenris: - И это все?! - рычит Фенрис, когда на смену охранникам Адриана магией поднимает трупы охраны. "Раггххх" - сплевывает только что поднятый из мертвых солдат. Один глаз закатился, даже кровь продолжает толкаться из разрубленной ключицы - послужи хозяйке еще раз? Мертвецы медленнее живых противников и ему почти ничего не стоит крутануться, занося меч от бедра и срезать чужую голову с плеч. Крови почти нет. Адриана прячется за магическим барьером, но деваться ей некуда - жертвы закончились, подпитать силы нечем. Магичка сражается отчаянно, бросая все силы на призыв помощи - мертвецы, призраки. Фенрис разочарованно рычит, когда его меч останавливает голубоватое сияние. Кажется, это злит его еще сильнее, но он не разменивается на угрозы и оскорбления, а выливает злость на тех, кого призывает бывшая мучительница. Не боится растратить - на всех хватит. Тот факт, что она, как и Данариус тогда в Киркволле, пускает призраков драться вместо себя, уже не вызывает бессильную ярость. Теперь цель перед глазами и это как... десерт. На потом. На сладкое. Не убить в горчке боя, я сполна насладиться тем, как изменится... а изменится ведь манера её поведения. Фенрис не ошибался. - Тебе не стоит убивать меня, эльф! - судорожно хрипит Адриана. - Есть только один человек, чьей смерти я желаю больше. - Фенрис заносит клинок, без отрыва глядя в ярко-синие глаза женщины. Если глянуть сейчас в его собственные, то можно увидеть Ничего. - У меня есть информация!.. Я меняю ее на жизнь!.. - магичка пытается сохранить достоинство, торгуясь за собственную жизнь. Это заставляет желать её смерти ещё больше: она ведь не верит до конца, что может умереть здесь и сейчас. Не верит, что у бывшего раба хватит сил её убить. Ей такое просто в голову не помещаеся. Так ведь? - Местонахождение Данариуса?.. - хмыкает Фенрис. Ему неинтересно ее предложение, просто хочется оттянуть момент "казни". - Зачем оно мне? Пусть ищет меня сам. - У тебя есть сестра, она жива! Ты ведь хотел найти свою семью? Отпусти меня и я расскажу где она. Фенрис замирает. Меч тянет вниз, уйти за плечи, выскользнуть из пальцев, или прочертить намеченную траекторию по воздуху, наконец-то. "Сестра?.. Хорошо, допустим, сыграем". Он слабо верит в то, что Адриана действительно говорит правду, но отказаться узнать даже намек на надежду оказывается выше его сил. Фенрис косится на Хоука, но тот молчит. Сейчас решает эльф. - Хорошо. - говорит Фенрис. - Хорошо. Скажи мне, где она и я оставлю тебе жизнь. - Да, - говорит он, - у тебя есть мое слово. "Ты сама учила меня, как надо сдерживать обещания", добавляет мысленно. - Хорошо, - говорит Фенрис, когда узнает имя сестры и имя магистра, которому сестра служит. - Я могу идти? - Адриана делает попытку подняться. Подол платья мокрый от крови и ей это идет. Лицо Фенриса будто мигает и наливается синим светом. - Нет. - говорит эльф, сжимая и разжимая кулак. Внутри чужой груди. Стряхивает, как куклу. Темный комок сердца летит в угол и Фенрису кажется, что кровь на его руках пахнет миндалём. - Мы закончили. - глухо говорит он, отходя от трупа. Горло сдавливает, хочется орать... но не от радости. Убийство той, кого ненавидел долгие годы, не приносит ни облегчения, ни радости. Только тупую боль в груди. И ещё большую злость. "Да что они сделали со мной?! Что я такое?!"
Hawke: Воображения у Адрианы не было. Наверное, к счастью, но Гаррет затруднился бы так сразу сказать, рад он или разочарован. Он на самом деле ожидал большего. С другой стороны, всегда приятно, когда предприятие, в которое ввязываешься без всякого представления о последствиях, оказывается тебе по силам. Слова Адрианы не особенно взволновали Хоука. Может, она лжёт, может, говорит правду, а вероятнее всего - отчасти правдива, но умалчивает о чем-то существенно важном. Глядя на себя со стороны, Гаррет видел нечто малоутешительное. Ещё каких-то жалких пять лет назад мысль о том чтобы убить беззащитную женщину показалась бы ему чудовищной, сейчас же он был готов прогуляться вслед за Адрианой до второго поворота, если вдруг Фенрис и впрямь решит отпустить магичку в обмен на информацию. Но на самом деле Гаррет в такие чудеса не верил. Обычно он не настолько льстил себе, чтобы полагать, будто хоть сколько-то глубоко понимает кого бы то ни было, но по тому, как было произнесено "У тебя есть моё слово", он как-то моментально понял, что Адриана из этого помещения живой не выйдет точно. Есть противники - и есть враги. Противник - чтобы бороться с ним. Враг - чтобы ненавидеть. Противник может быть достоин или не достоин уважения, к нему можно питать искреннюю симпатию и сожалеть, что по воле обстоятельств вы оказались по разные стороны. А враг - это тот, кто должен умереть, чтобы ты и те, кто тебе близок, могли жить и дышать. Глупо играть в благородство и притворяться, что соблюдаешь правила, когда реальная ситуация такова, какова она есть. Смерть Адрианы была правильным событием, от которого мир стал немного лучше. Хоуку не было жаль её, мстительного удовлетворения он тоже не испытывал - вообще, его гораздо больше тревожило, как речи Адрианы подействовали на Фенриса. Фенрис не выглядел особо обрадованным. Возможно, ему просто не хватило врагов, чтобы выплеснуть ярость; возможно, ему нужно время, чтобы осознать произошедшее, и облегчение придёт потом; а возможно, дело в чём-то другом. Пытаться представить себя на его месте Гаррет не желал вполне сознательно. Во-первых, всё равно же не получится... а во-вторых, он не хотел этого испытывать. На самом деле. А хотелось ему, и хотелось сильно - взять эльфа за плечо, может, даже за оба, и потрясти слегка. Но Фенрис вообще не любил, когда его трогают, и Гаррет успел приучить себя этого не делать, хотя удерживаться и было порой достаточно сложно. К тому же, лезть с руками к воину сильно навзводе, причём воину, который только что успешно порубил в капусту массу народа, и меч у него всё ещё под рукой... Создатель с вами, Хоук хотел ещё пожить с полным набором доставшихся от природы конечностей. - Фенрис, - негромко окликнул Хоук. - Ты в порядке?
Fenris: Фенрис прошел несколько шагов прежде, чем его нагнал вопрос Хоука. - Конечно же я в порядке! - рявкнул Фенрис, разворачиваясь лицом к магу. - Ты видел, что только что произошло здесь! Ты слышал, что она сказала! Это может быть западня, Данариус не может не знать о том, что она "знает"! Может быть, он и подослал её с этой "информацией"! - он говорил, как будто не видя Хоука, говорил, казалось, с самим собой. - Даже если у меня действительно есть сестра - откуда мне знать, что магистры сотворили с ней?! Как можно коснуться магии и не испачкаться?! Искать её - это самоубийство! Он нервно провел рукой по лицу, размазывая кровь, облизнул губы, не задумываясь, что слизывает и кровь - Адрианы, охранников, кого они ещё убили сегодня? - Главное, что я наконец-то вырвал сердце этой дряни. - глухо добавил Фенрис, отворачиваясь, - Так что, да, я в порядке, в полном порядке. - в голосе не было ни радости, ни гордости; горькая ирония - была. - Мне... надо идти. Эльф вышел быстро, не оглядываясь. Несколько лет учился жить и в одну минуту - к тому, что было. Животная ненависть и ярость, он осознал, что не помнит, где во время боя были Хоук и Андерс. Не отслеживал, привычно, движений. Сражался один - и остался один, в итоге. Снаружи пещеры были уже сумерки. Фенрис глянул в сторону небольшой миндалевой рощи, где можно было посидеть и подумать. Разобраться в себе. И направился в Киркволл. Как будто за поводок кто тянул.
Hawke: Магия, маги, храмовники. А ещё демоны и духи. И одержимые. Конечно же. Хоук почесал ухо, глядя вслед Фенрису. Пальцы попали в холодное и липкое, на проверку оказавшееся чьей-то кровью. Брызнуло, видимо, ага. Пальцы почему-то дрожали. Интересно, это нервы или просто магическое утомление? - Просто отлично. - сказал тем временем Андерс. В его тоне мелькнуло что-то странное, но Хоук не обратил внимания. - Его, наверное, не стоит оставлять в таком состоянии одного. Убьет ещё кого-то. Пойдешь за ним? Насколько Гаррет вообще мог доверять своей оценке окружающей реальности, Фенрису было плохо, но бежать за ним и навязывать свою помощь не хотелось совершенно. Гаррет устал внезапно. Вот только что в крови ещё горели остатки адреналина - а теперь хотелось только лечь и какое-то время не-быть. - Нет смысла, - Гаррет мотнул головой. - Раз ушёл - значит, так ему сейчас надо. Захочет поговорить - сам придёт, не маленький. Не думаю, что он кого-то сильно невинного вообще встретит. Это Рваный берег, и уже, наверное, ночь... Он хотел добавить, что всякую встречную шваль не особо и жалко, но только пожал плечами. Он не знал, откуда в нём вообще берётся эта постоянная, совершенно излишняя потребность кормить с ложечки тех, кто совсем в этом не нуждается, но с ней вполне можно было бороться. Фенрис действительно давно взрослый. Побегает, успокоится, придёт в себя. Потом... потом можно будет наведаться к нему, проверить, что он... ну, не в порядке, хотя бы в обычном своём состоянии. Чувство вины было совершенно идиотским, и злило бы Гаррета, если бы у него остались силы на злость. Он ни в чём не был виноват перед Фенрисом. Уж точно не в том, каковы некоторые маги, и подавно не в том, что обладает даром сам. Он предпочёл бы вообще никогда не знать о магии крови, никогда не видеть её в действии. И его начинало подташнивать от того, что вольно или невольно, какой-то своей частью он всегда принадлежал к тому же миру, что и Адриана, Идунн, Тароне и другие им подобные. К той же силе. - Я не хочу думать об этом, - произнёс он вслух и удивился, какой усталый и пустой у него голос. - Я хочу нажраться и уснуть. И забыть обо всём этом дерьме. Пошли отсюда скорее. От самой мысли - довольно здравой, вообще говоря - обыскать трупы и порыться во встречных сундуках, Хоуку перекашивало мышцы лица. Наверное, он бы забыл об Оране, если бы она, в точности выполнив предыдущее распоряжение, ни вышла к нему сама. - Адриана сдохла, - сообщил ей Хоук. Просто решил, что девочка имеет право знать. Как ни странно, всё ещё был вечер, хоть уже и поздний. Не так уж долго они и пробыли в пещерах на самом деле. Ну, по крайней мере, не было необходимости подсвечивать себе путь магически, и то хорошо. Бродя по округе со светящимся посохом, Хоук всегда чувствовал себя как-то странно.
полная версия страницы