Форум » Вне времени. » 17.07. Гарцующий единорог » Ответить
17.07. Гарцующий единорог
Jowan: Всю неделю Йован старался вести себя «как обычно». Тщательно *не* вжимал голову в плечи, *не* оглядывался по сторонам больше, чем прежде, *не* позволил себе купить шмотки дороже двадцати серебряных – а золото носил за пазухой, готовый в любой момент то ли бежать в порт, на ближайший корабль, то ли попробовать откупиться. Надо сказать, что неделька выдалась для Нижнего Города шумной: сначала передрались наемники. Йовановы соседи шептались о том, что среди наемников видел «того самого типа, который у старого Амелла жил». Потом про наемников и драку забыли, потому что зачастил патруль храмовников. Йован отсиживался за дверью, не решаясь даже на рынок за едой сходить, злобно шипел: и правда, храмовники. Чего они тут потеряли? Совсем он перепугался, когда постучали и к нему. Заметался – то ли в подпол, то ли сразу за посох или новый кинжал (тоже купил вместе с одеждой, дешевенький) хвататься. Открыл, прикидываясь сонным и ничего не подозревающим. Храмовник был пожилым мужчиной, представился сэром Эмериком, и сказал, что расследует убийства нескольких женщин. Мол, не видел ли благородный сэр (это он Йована-то благородным сэром назвал! Как выразился бы покойный Красавчик: нагам на смех!) чего подозрительного. Йован пожал плечами и искренне сказал: нет. Мертвых женщин ему действительно не попадалось. Сэр Эмерик извинился и ушел ни с чем. «Дурак», подумал вслед Йован. Кто ж в Нижнем городе трупы считает? Больше их разве в Клоаке… Общество тоже про него не вспоминало. Красавчика искали, но решили, видать, что нарвался на кого-то, вроде гамленова родственничка. Или вообще спьяну в море свалился. Ну и особо не оплакивали. В Киркволле говорили «собаке – собачья смерть», а ферелденец Йован думал: собаки-то порой лучше людей. Собак жалко. К исходу недели он стал подозревать: забыл о своем обещании аристократик. Стоит ли вообще к нему идти? Может, и нет. Ничего, утешался Йован, и без его высочайшей, чтоб его гарлоки драли, милости обойдусь. У Красавчика в кошеле было пять золотых да серебром с медью еще два, плюс один закатился под кровать. На эти деньги вполне можно добраться куда-нибудь в местечко поспокойнее чокнутого Киркволла. Хотя опять бродяжничать не хотелось. В конце концов, Йован всегда хотел спокойной жизни. На седьмой день, ближе к вечеру, Йован все-таки принял решение: явиться к Коннору. Авось, не зацапают на подступах храмовники. Посох он оставил. Слишком заметно, если человек с деревяшкой в собственный рост почти разгуливает. Без посоха же Йован "тянул" в лучшем случае на оборванца-крестьянина, который решил попытать счастья в большом городе.
Ответов - 10
Connor Guerrin: Для самого Коннора эта неделя тоже была не образцом спокойствия. Сначала заброшенный особняк, который они с Гаем все-таки отвоевали у троицы призраков. Затем Фергюс вынужден был уехать из Киркволла по делам, и Коннор не мог не отправиться с ним. Все эти несколько дней он изводился от волнения - и за Гая, которого оставил обустраиваться в особняке, и, что скрывать - за Йована. А что, если что-то случится, и он придет раньше, чем они договаривались, не застанет Коннора и решит что "надул аристократик"? И снова вляпается в очередные неприятности, хорошо, если с горя не надумает стать одержимым... Вернувшись, чародей первым делом осведомился, не заходил ли к нему кто-нибудь. Прислуга уверила - никого не было, ни днем, ни ночью, приносили только письмо... Взволнованный, Коннор схватил конверт - но тут же выдохнул: всего лишь очередное письмо из дома. Йован не появился ни на этот день, ни на следующий. Коннор уже не находил себе места: ну точно, что-то случилось. Идти в Нижний город, расспрашивать? Вряд ли это разумная мысль, если сообщники убитого гнома все-таки заподозрили "крысеныша" и устроили ему допрос с пристрастием, он бедняге уж ничем не поможет. А может быть, Йован всего лишь решил наплевать на предложение Коннора выбраться из своей выгребной ямы и остаться плавать в дерьме... Оставалось уповать лишь на милость Создателя, на то, что он не оставит своего заблудшего сына. А потому, когда пару часов спустя слуга-эльф доложил, что к господину Коннору пришел посетитель, а сбежав по лестнице, на пороге особняка он увидел Йована, почувствовал, как с плеч будто свалился камень величиной с Расколотую гору. - Хорошо, что пришел, - искренне сказал он, оглядывая чародея. Сегодня, одетый в недорогую, но чистую одежду, Йован выглядел не в пример лучше, чем неделю назад, хотя казался весьма обеспокоенным. Коннор даже решил не вспоминать о неприятном разговоре, случившимся неделю назад. Ну, сорвался... бывает. - Пойдем со мной, - кивнул он, выходя за ворота, и уже на улице поинтересовался: - ты как?
Jowan: - Привет, - сказал Йован. Он озирался по сторонам, едва сдерживая завистливый вздох. Неплохо Коннор устроился, чего и говорить. Киркволльские представления о роскоши отличались от ферелденских: у ферелденских аристократов, в том же Редклиффе, соседствовали странные излишества, вроде тысячи комнат, какие-то грубые украшения – медвежьи шкуры, кабаньи и лосиные головы, иногда даже череп некрупного дракона. Киркволльские поместья будто строил один зодчий – причем, строил в очень дурном расположении духа. Мраморные перила и тонкая резьба по камню не могли скрыть мрачной тяжести. Одним словом, Йовану не нравилось. А еще не нравилось, что эльф-слуга перед ним раскланивается: он привык относиться к эльфам как к равным. Сначала в Круге, потом – среди беженцев. На уши смотрят в последнюю очередь. Да и в Обществе хватало наемников-эльфов – магов и просто убийц-кинжальщиков, тихих и незаметных, как змеи в кустах. - Я… да нормально. А мы куда? Встрепенулся недоверчиво: вдруг Коннор решил все-таки сдать его храмовникам? Йован все же малефикар, и Коннору определенно не понравилась сноровка, с которой бывший учитель управлялся с трупом. Хотя… какой-то очень сложный способ «сдать» храмовникам. - Там целый гарнизон стражи. За углом. Насчет гарнизона, конечно, Йован преувеличил, но стражи тут хватало. Бравые ребята монны Валлен (преступник должен знать имя капитана стражников) предпочитали нести пост здесь. Нет, на самом деле, в Нижнем они тоже патрулировали, вот только не столь ретиво. С другой стороны, без посоха и в обычной одежде Йован совершенно не выделялся из сотен тех, кто обеспечивает аристократов комфортную жизнь: всевозможных слуг, мелких торговцев, крестьян... «И все-таки, куда он меня ведет?» Коннор явно чего-то придумал. Йован хотел знать, что именно.
Connor Guerrin: - Стража? - удивленно переспросил Коннор, едва не добавил "ну и что?", как сообразил: ну конечно, для Йована стражники представляли угрозу почти такую же, как и храмовники. - Не волнуйся, - он улыбнулся, - на беглого отступника ты сейчас походишь меньше всего, - правда, благоразумно понизил голос, произнося "отступника", - во всяком случае, не больше, чем, скажем, вон тот парень... - кивнул в сторону мужчины, тащившего корзину крупных зеленых яблок. Бравые стражи порядка едва ли скользнули по ним взглядом. - А давай-ка завернем в "Танцующий единорог", - предложил Коннор, - выпьем, поговорим... - он искоса глянул на своего спутника. - Место там тихое, днем посетителей обычно не бывает.
Jowan: - Единорог? Я там не был… Он был готов зарядить очередную тираду из «такие как я в основном в «Висельнике» торчат, да и там каждый медяк считают», но Йован иногда умел затыкаться вовремя. Например, он уже запомнил, что ныть при Конноре бессмысленно и даже опасно для себя. Коннор не склонен жалеть, только… как это у аристократов называется? Выражать признательность, если проявишь благородство? Благородству в Йоване было взяться неоткуда. - Только у меня с собой денег нет, - сказал он вполне честно. Остатки золота припрятал, с собой не потащил. От «Танцующего Единорога» просто-таки веяло благолепием. Если бы не грудастые подавальщицы и не запах жареной баранины и пива (кстати, хорошего пива, не то, что «висельная» кислятина) – можно сравнить с дворцом наместника, замком или вообще церковью. На Йована вышибала, кстати, тоже очень пристойного вида, только что не в господской одежке, посмотрел косовато, зато перед Коннором раскланялся. «Ну конечно… аристократик…» Йован по-прежнему благоразумно прикусывал язык, разглядывал на стенах орлейскую пейзажную живопись, вдыхал запах хорошего жаркого и благоуханных трав. Подскочила красивая эльфийка, тоже раскланялась аж до каменного пола. Сказала, что сейчас почти все места свободны и все к услугам господ. «Особенно я господин», - Йован прикусил изнутри губу. До солоноватого привкуса: нежная кожа легко рвалась. - Ну так… поговорим, ага. О чем? – тон был откровенно сумрачный. Вся эта чистота и (аристократский! Богатейский!) уют навевали тоску.
Connor Guerrin: - Сначала выпьем, - тон Коннора мог бы сойти за беззаботный. Он попросил принести им для начала по бокалу орлейского белого, а заметив, как принюхивается Йован к дразнящим запахам, витающим в зале, заказал и жаркое ("свежайшая телятина в лучших неваррских пряностях", - рассыпалась в похвалах фирменному блюду подавальщица-эльфийка, и исчезла в направлении кухни). Пока девушка не вернулась с двумя бокалами и бутылью, оба молчали. - Можешь мне не верить, но я рад, что с тобой все в порядке, - произнес Коннор, когда вино было разлито по фужерам, и он взял свой. Прежде чем Йован фыркнул бы в своей манере "рад? За меня?", добавил: - И, пока мы ждем обещанную телятину в пряностях, позволь задать вопрос... Он сделал небольшой глоток, позволив вину прокатиться по языку, нёбу, отмечая легкую фруктовую нотку. Вино было хорошим даже на его взыскательный вкус. - Мне нужно знать, готов ли ты полностью порвать с прежней жизнью. Видишь ли, Йован, я собираюсь предложить тебе работу, но для этого мне нужно, чтобы ты сам хотел выбраться из ямы, в которой очутился. Доверять я тебе полностью не могу, сам знаешь, почему. Но... начинать с чего-то надо. Давай начнем с этого простого вопроса. Да - или нет.
Jowan: В вине Йован разбирался плохо, но не отметить отличие белого от бормотухи, какую пили в Нижнем Городе, не мог. Эх, все-таки хорошо они здесь живут… вот только отступнику лучше держаться в менее заметных местах. Или так, чтобы его не заподозрили. Йован навострил уши. Удивленно заморгал. Новую работу? Он хотел заметить: но я же ничего, кроме магии, не умею. Не то, чтобы совсем ничего, за годы скитаний и шить, и кожу дубить научился, но все-таки не мог равняться с белошвейками-слугами и настоящими кожевенниками. Ну и так далее. Кому он тут нужен, в самом-то деле? «Разве, опять какого-нибудь аристократика магии учить», - предположил Йован и откинул эту мысль в помойку. В Киркволле хватало отступников и без него. Да что там, по слухам, даже Круг магов сотрудничал с отступниками и подпольем. Йован просто в это не вмешивался. Ему, по сути, было плевать на судьбу всех остальных магов Киркволла и Тедаса вообще. Итак, что предложит Коннор? «Что бы ни было. Не хуже работы на Общество. А хоть бы в койку какому-нибудь богатею - подумаешь… вот только, по сравнению с работниками «Розы» я как-то неважно выгляжу. Нетоварно». Йован мысленно хмыкнул этой догадке, но кивнул: - Да.
Connor Guerrin: Коннор кивнул. - Хорошо. Бокал был отставлен на стол, и по стенкам маслянисто-медленно сползали капли вина, колыхнувшегося от резкого движения. - Я не говорил тебе, что в Киркволле я нахожусь в качестве сопровождающего Фергюса Кусланда, тейрна Хайевера. - Он сделал паузу, чтобы тот факт, что это Фергюс - брат Серого Стража Айдена, того, кто отпустил Йована в Редклиффе, достиг бы сознания собеседника. - Я говорил с ним о тебе. И вот мое предложение - ты входишь в свиту Фергюса в качестве секретаря. Обязанности несложные: писать письма, рассылать приглашения, заниматься ответами на визитки после балов и приемов... надеюсь, у тебя все еще тот же красивый почерк, - Коннор чуть улыбнулся. - Платить тебе будут... ну скажем, семьдесят серебряных в месяц, при том, что на еду и проживание тебе тратиться не придется. А одежду... - он скользнул взглядом по более чем скромному костюму Йована, - на первое время я подберу тебе сам. И конечно, никакой магии. Совсем никакой. Ты понял меня? Словно дождавшись последней фразы, явилась служанка-эльфийка с тарелками. - Можешь подумать, - сообщил Йовану Коннор, подхватывая вилку. - Ответишь, когда доешь.
Jowan: Йован чуть вином не поперхнулся. Вытаращился на Коннора, испытывая желание подергать себя за уши – вдруг ослышался. «Нет, ну это…» Словно сама Андрасте, причем не с мечом наголо, а с кадилом благоуханных трав явилась к Йовану. А Йован-то давным-давно не верил в чудеса, в бескорыстную помощь, вообще во что-то по-настоящему хорошее. «И где здесь подвох?» Семьдесят серебряных. Работа секретарем у Кусланда – да, Йован прекрасно помнил Айдана. Айдан его не убил. Отпустил… ладно, выгнал чуть не пинком под зад, и тогда Йован тоже благодарил Создателя: чудо! Обошлось! Он свободен! И вот, снова Кусланды. - Почерк… точно, - глупо проговорил Йован. Тем временем, принесли еду, Коннор поблагодарил эльфийку, что-то происходило в таверне еще – пришли какие-то аристократы, направились за соседний стол, круглый и аккуратный, не чета висельниковым перевернутым бочонкам. Эти детали Йован замечал против собственной воли, в каком-то ступоре размышляя: где подвох? Не бывает, так хорошо все не бывает. Он ткнул вилкой мясо. Попробовал. Желудок заурчал от запаха и вкуса – Йован давным-давно ничего подобного не ел, наверное, только в Круге кормили не хуже. Наверное, нужно броситься на колени перед Коннором, целовать сапоги и возносить благодарности. «Так не бывает». - Коннор. Только честно. Зачем тебе это? «Я все испорчу». Ну что ж, вот он и спросил про «где подвох».
Connor Guerrin: Тот же вопрос задал ему Фергюс несколько дней назад, когда он пришел к нему просить за Йована. И теперь, чуть нахмурившись, юный Геррин просто повторял то, что сказал своему другу. - Затем, что умею быть благодарным. В подземелье ты сполна искупил то, что сделал шесть лет назад, в Редклиффе, а после еще раз мне жизнь спас. Хотя мог не вмешиваться... ведь мог же? - он в упор посмотрел на растерянного бледного Йована, тот сгорбился над тарелкой, будто боялся, что отнимут, на его жилистой шее дернулся кадык; наверняка представил: что было бы, не прерви он их заведомо неравный бой с бандитом. - За это я готов дать тебе еще один шанс. Айден оставил тебя в живых, я хочу дать возможность снова стать человеком, а не пресмыкающимся в выгребной яме. Он откинулся на спинку стула, отложив вилку. Аппетита и до их визита в таверну особенно не было, а тут он и вовсе пропал. Да, Коннор полностью отдавал себе отчет в том, что по-прежнему, как "до" событий Редклиффа, он к Йовану относиться не сможет, а в памяти настойчиво всплывали картинки: как ночью он вытаскивал своего молодого учителя из постели, чтобы тайком спуститься к реке - из замка выходить запрещено, но Коннор знал с десяток тайных лазов, да к тому же и ночь особая - крестьяне Редклиффа жгут костры и пускают венки по течению; как таскал на псарню, показывая щенков мабари - Йован вздрагивал от лая этих огромных животных, а Коннор подносил ему щенков - совсем маленьких, смешных, виляющих хвостиками, "смотри, какие!", один из них даже лизнул мага в нос... Нет, сентиментальным Коннор не был, отнюдь. И платить Йовану из своего кармана собирался тоже не из сентиментальных побуждений (по сути, можно будет всегда держать под присмотром горе-малефикара и быть уверенным, что тот не вляпается в очередное дерьмо) Просто... хорошо ведь было. - Ты ведь еще не совсем пропащий, Йован, - негромко закончил он, упираясь локтями в подлокотники стула и соединяя пальцы, касаясь ими губ. - Думаю, Создатель не зря столкнул нас в Киркволле. Это его желание дать тебе шанс. И... мое желание тоже.
Jowan: «Не совсем пропащий»… Йован опять разозлился. Сам не понимая толком, почему. Может, потому что опять Коннор эдак свысока на него, благодетель отыскался… с другой стороны – да! Благодетель! А Йован, злится или нет, должен воспользоваться этим шансом. Гордость демонстрировать не место и не время. Честное слово, он терпел куда худшие унижения. Даже отдери его Кусланд этот в зад, по крайней мере, наверняка, от него воняет меньше, чем от разбойников… А Коннор… Что ж, они будут видеться часто. И что? Тоже не самый плохой вариант. А Йован будет послушным. Отказаться от магии? Тьфу, нет ничего проще, по крайней мере, заживут руки наконец-то. - Я… я благодарен тебе, - сказал Йован. Это была полуправда. Но Йован очень давно не говорил никому настоящей правды. И не собирался.
полная версия страницы