Форум » Вне времени. » 11.07. Нижний город, дом Йована. » Ответить
11.07. Нижний город, дом Йована.
Connor Guerrin: А к ночи испортилась погода. Налетел штормовой ветер, нагнал свинцовых туч, поливающих дождем Киркволл, начиная с порта, скрывшегося уже за непроглядной серой пеленой, и грозившего вот-вот перейти в настоящий ливень. Но это было лишь на руку человеку, спешившему по улицам города: дождь загнал домой не только честных граждан, но и лихих людей, а редкие стражники, нашедшие укрытие в ближайших подворотнях (а кое-кто и в тавернах), лишь провожали равнодушным взглядом закутанную в плащ фигуру — запоздал, попал под дождь, спешит домой. Обычное дело. Только спешил Коннор не к себе домой. Он неважно ориентировался в Нижнем городе, но эту дорогу нашел бы с закрытыми глазами — так сильна была память об их «прогулке» с Йованом, совершенной не далее, чем неделю назад. Тогда маг пообещал сделать так, чтобы тевинтерского отступника оставили в покое, и вот — сегодняшние события в виде храмовников у двери Гая, а затем безумной беготни по улицам, закончившейся в особняке Мортенов, показали — Общество своих угроз не забывает, а Йован в очередной раз предал. Нет, Коннор был не удивлен, предав единожды, предателем и останешься. Верил в лучшее, во что-то хорошее, все еще оставшееся в душе бывшего ученика Ферелденского круга и бывшего же его наставника? Да, пожалуй. И расплачивался за свой идеализм. - Тебе не жить, Йован, - выдохнул он в пространство, сжимая кулаки и чувствуя характерное покалывание в ладонях. Магия только и ждала своего часа, чтобы вырваться на свободу. Одного только Коннор не понимал — ну каким же надо быть идиотом, чтобы не понять, что об этом он рано или поздно узнает? А может быть, и не рассчитывал как раз, что узнает, не зря же они тянули целую неделю, прежде чем сдать Гая! Был человек — и нет человека. Может в Круг забрали, может усмирили, а может и убили на месте. Не мог же Йован знать, что Коннор окажется рядом с тевинтерцем, когда это случится, и то, что бежать им помогут... Чародей покачал головой. Чудны дела твои, Создатель... иногда помощь приходит оттуда, откуда не ждешь. Но сейчас Гай был в безопасности, в его комнате, а Коннор спешил по улицам, не замечая ни дождя, ни пронизывающего ветра, подстегиваемый яростью — чтобы разделаться с предателем. Найдя нужную дверь, он выхватил из ножен меч, и приготовил простейшее заклинание энтропии — в прошлый раз оно сослужило ему неплохую службу. А дверь на вид была не шибко прочная, это Коннор заметил еще неделю назад. Только на руку, подумал он, ударив в дверь ногой. Жалобно звякнула щеколда, от порыва ветра задрожало пламя лампы.
Ответов - 34, стр:
1 2 All
Jowan: Йован легко отделался. За неудачу с тевинтерцем даже морду бить не стали – Красавчик больно дернул за волосы, проворчал что-то вроде – «натурой отработаешь, болван». От одной мысли об «отработке натурой» Йована корежило, но гордость его давным-давно осталась очень далеко. Может, даже в той деревне, в выстуженном пустом хлеве, откуда родители предупредительно увели поросят, но запихали «опасного» сына. Да-да, трудное детство. Йован жалел себя, и считал, что имеет полное на это право. Но на сей раз отстали действительно легко; как бы он ни считал себя неудачником, а везло же! Не усмирили за магию крови, не казнили за попытку отравить эрла – хотя за такое смерть всякому, это и ежу понятно; и вот Коннор… Йован не хотел вспоминать парня. Он жив, здоров, и зол, как закусанный блохами мабари, вот и прекрасно – значит, Йован может больше не терзать себя по поводу «невинной загубленной души». Парень тоже оказался везучим. Тем лучше. А Йован предпочел бы больше никогда не видеть его, тем более, аристократик, вроде, жил в Верхнем Городе, куда отступнику из черни вход заказан. В тот вечер он гостей не ждал. Здесь было уместно еще немного себя пожалеть – мол, никому не нужен; но Йован бы солгал себе. Скорее это он избегает контактов, окончательно замкнувшийся в четырех стенах убогой хижины. Хуже, чем крыса – те хотя бы живут стаями. В двери cтучали. Йован схватился за посох; слабый или нет, он оставался магом, от всякой швали, любителей поживиться грошом-другим Йован вполне мог себя защитить. - Эй? Кто там?! Ребята из Общества? Те точно любили открывать дверь пинком. Ничего, посох он убрать успеет… о Андрасте, только бы не Красавчик – пьяный до лиловых мабари, и возомнивший именно сегодня затребовать свое «натурой».
Connor Guerrin: Дверь хоть и выглядела хлипкой, но от одного удара не развалилась. Может быть, выдержит еще два или три... но Коннор надеялся, что до этого не дойдет. Послышался голос хозяина, Йован спрашивал, кого там принесло, и ферелденец запоздало подумал - а что, если он там не один? Вполне мог привести на ночь подружку, такую же отщепенку, как он сам, а ненужных свидетелей Коннор не хотел. Ладно... он что-нибудь придумает. Если Йован в компании - в его же интересах эту компанию отправить восвояси. - Это я, - глухим от старательно сдерживаемой ярости голосом произнес Коннор, отводя руку с мечом назад, пряча его в складках плаща. - Открой. Заклинание рассеялось, ну да и демон с ним, он вполне успеет сплести новое. На случай, если Йован собирается ударить через дверь - недоучка или нет, он все-таки был чародеем, и как-то выживал и даже работал на Общество, а значит, недооценивать его не стоило. Словом, Коннор отошел в сторону, становясь под прикрытие стены. За шиворот полилась вода с крыши, ферелденец поморщился. Йован определенно заплатит ему еще и за эту вынужденную прогулку.
Jowan: Йован выругался. Принесла нелегкая… но зачем? Чего еще ему надо, этому аристократику – теперь, когда подведена была черта под чувством вины, столько лет мучившем Йована, он считал себя вправе злиться на Коннора. Тот «поговорил»? Поговорил. Йован целый день потом отлеживался с медными тарелками на лбу, охлаждая их и пытаясь заодно подлечиться в меру скудных способностей. Теперь-то чего? Никаких новых грехов за Йованом, вроде бы, не числилось. Может, и числилось, но не настолько, чтобы рыжий за ним возвращался, еще и дверь пинал. Йован решил: надо удирать. Даже с «протекцией» общества он был готов, что однажды заглянут храмовники – и подготовил путь отступления. Тоже крысиный, в погребе. Сражаться с Коннором, который и в двенадцать лет был сильнее него магически, - бессмысленно. Можно только поставить слабенький щит и… бежать. Так он и сделал. Руна паралича, вышла блеклая, не ярко-синего цвета, а почему-то цвета тухлой чешуи. Дернул ржавый крюк погреба, оттуда пахнуло гнилой картошкой, нечистотами и миазмами Клоаки. Именно в Клоаку и вел ход. Через канализацию. Та еще прогулочка… но ничего, от грязи и вони не умирают.
Connor Guerrin: Изнутри раздался сдавленный неразборчивый возглас, как будто у Йована перехватило горло от удивления... или от страха, второе вероятней. А затем - слабая белесая вспышка, видная в щели между дверью и косяком, и, почти одновременно, топот ног, только не к двери, а в противоположную сторону, куда-то вглубь, как будто отступник собирался забиться... под кровать, переждать по-крысиному бурю. - Открывай, Йован! - закричал Коннор, еще раз ударив дверь ногой. Щеколда звякнула, выдвигаясь из пазов на дюйм, но еще держалась, правда, на последнем издыхании. Одновременно с этим ферелденец услышал глухой стук, раздавшийся откуда-то снизу, как будто Йован хлопнул дверью... или крышкой погреба. От следующего удара щеколда вылетела, дверь распахнулась, ударившись о стену, а Коннор, рванувшись вперед, едва не влетел в руну паралича, начерченную на полу - правда, мутную и стремительно блекнущую. Трепетало пламя лампы, почти задуваемого порывами ветра из открытой двери, по остальной же обстановке лачуги, бедной и неприглядной, Коннор лишь скользнул взглядом - больше всего его интересовала распахнутая дверь в кладовку (судя по паре наполовину наполненных чем-то мешков и паре кочанов капусты, аккуратно сложенных рядом), а в полу зияла черная дыра подземного хода. Вот же... тварь. Натурально, крыса, и по-крысиному же себя ведет, поджимая хвост и удирая, едва представляется возможность. Для Коннора поведение Йована являлось автоматическим признанием вины: если он убегает, значит, понимает, что сотворил то, за что его по головке не погладят. Снизу потянуло знакомым смрадом - такую вонь Коннор обонял, когда с Фергюсом они спускались в Клоаку... ну что же, дурной запах его не остановит. Покрепче перехватив рукоять меча, чародей прыгнул в подземный ход. За его спиной, повинуясь очередному порыву ветра, медленно закрылась входная дверь.
Jowan: Подземным ходом Йован не пользовался. Еще прежние владельцы его прокопали, может, даже тысячу лет назад рабы удирали от своих хозяев-магистров – в таком случае, Йован мог им только посочувствовать. Внизу воняло. Запах становился гуще, плотнее, здорово отличался от обычной гнили, тухлой воды, клоачного газа. От вони сводило внутренности, но останавливаться и блевать было некогда, и Йован зажимал нос рукавом. Чутко прислушивался к шагам – «вдруг отстанет». Не отставал. Аристократик… не побрезговал в помойную яму лезть, ишь ты! Остановиться бы, не бежать, спросить – какого лысого гарлока тебе от меня надо; но Йован слишком боялся, слишком недавно зажили синяки и свежи были воспоминания и о прыгающей луне на небе, и о тягучей боли в черепе. А кинжал – до сих пор жалко, его сменил другой, но совсем ржавый и больше напоминающий кухонный нож. Смешно, какая ерунда лезет в голову… кинжал ему жалко. В подземном лазе было узко, как в кишке, склизко – как там же; под ногами хлюпало. Невысокому Йовану и то приходилось пригибаться; тем лучше – Коннор его давно обогнал в росте, его это задержит. Вонь собиралась у корня языка, заставляя задыхаться, дышать ртом не помогало. Он двигался наощупь, прикасаясь к покрытым лохмотьями какой-то плесени стенам. Зажечь посох или создать маленький фиал хватило бы сил, но во-первых – экономил, во-вторых – нельзя обнаружить свое присутствие. Йован еще надеялся: Коннор не станет лезть так глубоко в подземный тоннель, плюнет вслед да развернется, ну в самом деле, не подвизался же он киркволльских малефикаров ловить. А если бы и так – Йован в том списке определенно не первый. В какой-то момент он сообразил, что помимо далеких шагов и выкриков (нелестных выкриков в свой адрес) слышит еще какие-то звуки. То ли дыхание, то ли… шевеление. Чего-то крупного, холодного, как нечистая вода под ногами. Чего-то враждебного. Он заметался. Бежать обратно? Нет. Туда нельзя. Тогда… Всхлипнул – снова в рукав; а потом двинулся вперед, ощущая знакомую обреченность сродни той, что сопровождала его долгие ночи в темнице замка Редклифф.
Connor Guerrin: Преследовать Йована было несложно. Подземный ход не разветвлялся, вел мокрой, гадостно воняющей трубой куда-то вглубь Клоаки, а впереди слышался топот ног удирающего от него мага. Над плечом вился "светлячок", касался покрытых слизью и плесенью стен и потолка низкого коридора, там, где потолок неровно прокопанного хода опускался, Коннору приходилось сгибаться чуть не вдвое - вот где его рост становился помехой. Бежать было невозможно. Воняло премерзко, желудок временами совершал кульбиты, будто намереваясь выпрыгнуть через рот: впору порадоваться, что ел последний раз утром, и стошнить было бы нечем; ноги разъезжались в лужах, больше похожих на пятна слизи, чем на озерца грунтовой воды. - Йован, мать твою! Стой! - заорал Коннор, в очередной раз чуть не шлепнувшись. Через пару метров все-таки упал, проехавшись коленями в дорогих штанах по вонючей луже, под пальцами противно чавкнула грязь, в сапогах хлюпнула вода. Да, после такой прогулки одежду только выбросить... И что скажет Гай, когда увидит, в каком виде вернулся его друг - можно только представить. Но о вопросах гигиены можно было бы подумать потом, вынужденная задержка заставила Коннора прислушаться к своим ощущениям и оглядеться. Вроде бы ничего не изменилось - те же пятна плесени и мха, вонючие лужи на полу, мезкий запах, становящийся все гуще, но... что-то было не так. Это было похоже на то, что Коннор испытывал в Редклиффе, в редкие минуты просветления, когда она ослабляла контроль - потустороннее, из самой Тени, чужое, злобное присутствие, голодное: да, такое он испытывал когда видел, как брели по коридорам замка поднятые мертвецы, которые не умели ни думать, ни рассуждать, но были полны тоской по ушедшей жизни, и неосознанно стремились ее вернуть, отбирая у других. Нет, только не это, только не снова! Коннор едва слышно застонал, ощутив себя напуганным двеннадцатилетним мальчиком, но раздавшийся поодаль всплеск и приглушенный вскрик напомнил - он тут не один. - Йован! - закричал молодой чародей, поднимаясь на ноги и перехватывая поудобнее зачарованный клинок, на котором уже вспыхнули лириумные руны. - Возвращайся, пока не поздно! Здесь смерть! Он понимал, что отступник не услышит его, а если услышит, то не поймет и нипочем не вернется - слишком напуган. Но предатель он или нет, малефикар или нет, а только он не заслуживал смерти в темном вонючем тоннеле, разорванный мертвецами. Никто не заслуживал. Закусив губу и резко, рвано выдыхая сквозь зубы, Коннор упрямо продвигался по коридору, настолько быстро, насколько смог, но на этот раз не обращал внимания ни на плесень, ни на склизскую дрянь, свисающую с потолка и цепляющуюся за волосы, за воду, капающую на плащ. И когда коридор внезапно оборвался невысоким спуском, выходящим на обширную площадку, он едва удержался, чтобы снова не упасть. По нахлынывшему черному, неконтролируемому ужасу он понял - что бы ни обитало в туннелях, сейчас оно находилось именно здесь.
Jowan: Неожиданно стало светлее. Правда, свет этот был нехорошим, искрасна-ржавым, словно кто-то опередил Йована с магией крови. Причем, малефикару-недоучке с этим знатоком своего дела явно не сравниться. Йован оглянулся. Позади был злющий Коннор, а впереди – липкая дрянь, и этот тоскливый, шевелящийся, кровавый свет. Там что-то шевелилось. Что-то выползало, глухое и злобное, оно проспало здесь тысячу лет, а теперь хотело выбраться и жрать. Йован судорожно нашарил кинжал-кухонный нож, вцепился и в посох. Привычно резанул поперек рубцов на запястье, на сей раз, всего лишь добавляя себе силы. В рану попало несколько капель зловонной жижи со стен. Заражение крови… неприятная штука, но об этом подумает после. Если жив останется. За очередным поворотом Йован вывалился в неожиданно просторную после узкого лаза пещеру. И завизжал, пронзительно, тонко, наугад ударил огненным заклинанием – просто чтобы ударить. Пещера была рукотворной. Здесь стояли каменные столы аккуратной гномской работы, заброшенные с десять веков назад они простояли без труда, и обещали пережить не только Йована, но и весь Киркволл. Когда-то их применяли для мрачных ритуалов: со столов медленно сползали и неторопливо двигались остовы-мертвецы; даже не скелеты - магически сохраненные, они не только не рассыпались прахом, но и блестели злыми искрами в пустых глазницах. Они клацали заостренными клыками, тянули торчащие из гнили фаланги, похожие на когти хищников. Они никуда не торопились. Огонь шарахнул напролом, сбив с костлявых ног пару скелетов – пламя расползлось по трухлявым костям, но остальные даже не обернулись к павшим. Они гремели цепями, ржавыми кандалами и каким-то ветхим оружием. - Создатель сохрани, - выдохнул Йован, чувствуя как язык во рту превратился во что-то неповоротливое и бесполезное, вроде куска тряпья. Он выронил посох, наугад махнул кинжалом. Скелеты обступали. Кровавый свет струился от алтаря, увенчанного головой какого-то безобразного идола. Идол ухмылялся. Йован услышал коннорово «здесь смерть», и только истерично рассмеялся. Коннор даже не представлял, насколько прав. «В Редклиффе они были… помельче, что ли…» - Помогите!!! – заорал он, уворачиваясь и пытаясь отрубить протянутые костлявые лапы.
Connor Guerrin: Вывалившись из склизского коридора в красноватый свет зала, Коннор окинул взглядом помещение, оценивая ситуацию. Да, если Йован пытался заманить его в ловушку, то вышло у него это откровенно плохо: его уже обступили с десяток мертвецов. Да, все как и предполагал Коннор - чуждое и чужое присутствие обнаруживало существ, отторгнутых самой Тенью... Однако, если это была ловушка, разве ринулся бы горе-малефикар в самую гущу поднятых трупов? Конечно, поднял бы их Йован сам, они подчинялись бы ему, но поднять такое количество он не смог бы, для этого недостаточно жалкой подпитки от взрезанных запястий. И оказаться в гуще трупов... тут впору бы рассмеяться - ну что за недоразумение, даже сбежать не может, подземный ход из собственного погреба ведет прямиком в тевинтерское святилище... да только Коннору было не до смеха. Хоть мертвецы и были неповоротливы по сравнению с живыми, однако загнать обезумевшего от ужаса мага в угол сумели - а его посох валялся в центре зала, от трупов отступник отмахивался чем-то похожим на обычный кухонный нож. Да трусы ж Андрасте... Один из мертвецов занес над головой Йована ржавый меч, второй ухватил его за плечо голыми костяшками фаланг. На новое действующее лицо сцены они пока внимания не обращали. - Пригнись! - заорал Коннор Йовану, выпуская по сгрудишимся возле него трупам волну пламени, и целясь повыше, чтобы ненароком не задеть его. Слава Андрасте, соображалки у этого недоразумения хватило, чтобы на этот раз прислушаться к его словам. Услышав крик Коннора, Йован пригнулся, и магический огонь, пронесясь над его головой, обрушился на нежить. Что ж, даже если он ненароком припалит Йовану косу, переживет как-нибудь. Главное, что мертвецы, исключая двоих, что попали под основной удар огненного шара и упали на пол обугливающимися головнями, повернулись, обнаружив новый источник угрозы. - Ну давайте же, - выдохнул Коннор, невольно улыбаясь. - Спарринг? На честный бой, разумеется, это было мало похоже. Мертвецы превосходили его числом, ферелденец брал ловкостью. Один, особо шустрый труп почти достал его своим мечом, лезвие пронеслось в паре дюймов от виска чародея, но в следующее мгновение, поднырнув под его руку, Коннор вонзил лезвие зачарованного клинка в пергаментную кожу брюха, повернул, дернул на себя, кроша позвоночник и вырывая высушенные магией внутренности. Рядом с ногой оказался посох Йована, и Коннор, подцепив его носком сапога, отшвырнул в сторону малефикара, рявкнув "прикрой!". В тот момент он не думал о том, что бывший его учитель может воспользоваться ситуацией и дать деру, или, того лучше, просто станет на сторону нежити, из-за их сгнивших спин ударив по самому Коннору... Он все еще оставался идеалистом.
Jowan: В экстремальной ситуации Йован сначала терялся, но не раскисал, напротив – жажда жить перекрывала все остальное. Он нырнул вниз, покатился по полу, предоставляя Коннору «разбираться» со скелетами; несколько искр занялось на его мантии и волосах, но все равно Йован был счастлив, был рад этому полыхающему рыжему пламени. Мертвецы рассыпались беззвучно. Ни крика боли, ни ярости, ничего – от этого молчания кишки снова свело страхом, но Йован уже вцепился в посох. Прикрыть. Точно. В надрезанное запястье Йован вонзился зубами, заставляя выхлестываться кровь – и не зря, защитная руна получилась «что надо», сильной и яркой. Лазоревая синь перекрыла болезненную кровавую пульсацию алтаря. - Там! – выкрикнул Йован. – Алтарь! Коннор и сам мог это чувствовать. От древнего тевинтерского артефакта струилась магия, темная, злая магия, из боли и смерти. Некстати подумалось: а эти… которые мертвецы, они ведь, небось, при жизни настрадались. Вот и пусть убираются в Тень! – и Йован огромным скачком преодолел расстояние до алтаря. Коннор, тем временем, расшвыривал чьи-то беспокойные останки. Йован едва не запнулся за вывороченный реберный остов, замахал руками, но удержал посох. Алтарь шипел на него. Это он, понял Йован, это он *жил* все это время – единственное псевдо-живое существо в пещере. «Нужно уничтожить алтарь». Из разорванной руки хлестала кровь, подгоняемая часто-часто бьющимся сердцем. Коннор расшвыривал мертвецов, те разлетались комьями гнили и праха, но Йован понимал: их много. Их очень много. И остатками силы обрушился на алтарь, успев подумать: лишь бы не вызвать что-то… еще.
Connor Guerrin: Йован действительно "прикрыл". Защитная руна вспыхнула очень вовремя, отразила атаку обошедшего его сзади мертвеца, вооруженного длинным мечом. Коннор выругался сквозь зубы, уходя в перекат от замаха следующего, широким скользящим ударом, не поднимаясь, перерубил голени наступающим на него скелетам. Мертвецы рассыпались на части, разлетались трухой и белесыми комками - остатками сухожилий и мышц, но их было слишком много, Коннор чувствовал, как начинает уставать. Удар, парировать, снова удар. Он крутился заводным волчком, бил огнем и зачарованным лезвием, а защитная руна все еще держалась - хорошо, молодец Йован! Он поблагодарит его позже, если... когда они выберутся. Сквозь лязг металла и скрежет лезвия об останки пробился тонкий взвизг, как скрежет гвоздя по стеклу, царапнувший по нервам. Йован добрался до алтаря, который и был источником злой магии - да, Коннор чувствовал ее, но до сего момента вниманием его владели ходячие мертвецы, и если сейчас алтарь будет уничтожен, то... Белая вспышка осветила зал. Визг превратился в вой, поднявшийся до немыслимых высот, так что Коннор, не сдержавшись, зажал уши руками. Если бы мертвецы атаковали его сейчас, не спасла бы и защитная руна, но мертвецы лежали кучей бесполезного мусора. Вой внезапно оборвался, и в наступившей тишине стук крови в ушах казался оглушительным, и кровь, стекающая из запястья Йована, капающая на пол, казалась неестественно-алой... "Все"? И тут по залу прокатилась новая волна магии. От алтаря поднималась темная, облаченная в подобие магической мантии, фигура.
Jowan: На несколько долгих мгновений воцарилась тишина. А потом Йован взвыл: - Мама! Это было самое глупое, что он мог сделать. Наверное, даже глупее, чем молиться Создателю, который бы тоже не особенно-то помог в данной ситуации. Йован стискивал посох и наблюдал, как поднимается от алтаря тварь, о которой только читал в книгах, даже в замке Редклиффа таких не было (если и были, он их не видел), и горели перед мысленным взором строчки: «…весь отряд был уничтожен одним…» - Колдовской ужас! Труп мага с подселенным посмертно демоном. Магистры убивали не только рабов – убивали и себе подобных; может быть, эльфийских магов, создавали страшных стражников подземелий. Как и скелеты, тварь никуда особенно не торопилась. Она проспала в этом алтаре, запечатанная магией, тысячу лет, и теперь словно оглядывалась; кто же эти жалкие смертные, осмелившиеся потревожить покой. Сокрытое вросшей в разложившуюся плоть маской, лицо. Зубы оскалены, заострившиеся и тонкие, похожие на череду кинжалов – острых кинжалов, куда острее жалкого йованова ножика. Тварь казалась слепой и видящей одновременно, изгибала тонкие пальцы-когти, сплетая заклинание. Страх подхлестнул остатки сил. Йован сплел руну паралича, такую же неубедительную и откровенно недоделанную, как та, которой пытался задержать Коннора. В Башне бы ему за такую «неуд» влепили, подумалось некстати. И колдовской ужас… пожалуй, тварь только разозлилась. …Йован отскочил, расшибая колено до хруста в глубине чашечки, но от «дробящей темницы» увернулся. Заклинание рассыпалось искрами о стену. А демон в теле мертвого мага ткал новое – лед или энтропию, или… что они там еще способны…
Connor Guerrin: Колдовской ужас Коннор раньше видел лишь на гравюре в книге, и некстати сейчас вспомнилось, как вглядывался в искусно исполненный рисунок, запоминая детали - мантия диковинного фасона, маска, магический колпак, который носили тевинтерские маги в древности... И сейчас, сравнивая виденный несколько лет назад рисунок и "живой" образец, отмечал мелкие несоответствия: и колпак не такой, и мантия несколько другого покроя. Хотя, вряд ли следовало ожидать от художника, делавшего иллюстрации, исторической достоверности - он-то уж точно не видел в жизни ни одного колдовского ужаса. "...устойчивы к магии, но уязвимы к физическим атакам", - пронеслась в голове строчка из учебника. Ману свою Коннор вычерпал почти до донышка, и руна, сотворенная Йованом, вышла тоже не ахти - но слава Создателю, тварь, очевидно посчитала мага главной угрозой и обрушила дробящую темницу именно на него. Не отскочи Йован так вовремя в сторону, заклинание раздробило бы ему кости - но он увернулся, и дал время Коннору преодолеть несколько футов, разделяющих его и нежить. "И очень удачно..." - не успел договорить Коннор "что он уязвим к физическим атакам", когда оскалившееся зубами-лезвиями лицо оказалось так близко, хоть тварь и зависла в воздухе на высоте полуметра - и он ударил. Отскочил в сторону, когда подготовленное демоном заклинание обрушилось на него, но оказался недостаточно быстр, и плечо сковало холодом. Левое, по счастью, левое - и Коннор, закусив губу до солоноватой струйки, потекшей по подбородку (магия крови, ха!), ударил снова, и еще раз, и еще - не давая возможность сплести новое заклинание. До тех пор, пока нежить, прошелестев что-то на древнем языке (а может быть, это были и не слова, а напряженные, как натянутая струна, нервы), мягко опустился на алтарь и растворился серо-сизым дымом, не верил, что у него получится.
Jowan: Йован высунулся из-за алтаря. Йован все еще был жив – разбитое колено не позволяло усомниться в том. От ходячих трупов остались только костный порошок, противно поскрипывающий под ногами Коннора, от ужасного мертвого мага в обрывках тевинтерской мантии и с торчащими вместо челюстей и скул клыками – и того меньше. - Ээээ… Коннор? Йован без всякого почтения к древним мрачным артефактам сел на алтарь. Ногу дергало. Казалось, раздулась втрое и гнулась не лучше полена. Закрался новый страх: а что, если Коннор его здесь бросит? Да-да, через какое-то время Йован восстановится и сумеет себя подлечить, но сидеть здесь… в темноте… точно, в темноте. Сейчас Коннор подсвечивал, а у Йована и на то сил не достанет. Бесполезный, бесполезный недо-маг. О том, что он убегал от Коннора и боялся в первую очередь, своего экс-ученика Йован успел позабыть. Действительно, какая ерунда – новый синяк под глазом или еще где-то, по сравнению с толпой ходячих мертвецов во главе с колдовским ужасом! - Ох, сиськи Андрасте…- Йован попытался все-таки встать и сполз на место. Ногу немилосердно дергало, налилась горячим аж до бедра. «Сломал?» Проклятье, ну везет ему как одержимому! Йован все-таки подхватил посох, используя его как клюку, и, стараясь не ступать на больную ногу, подполз поближе к Коннору. Одному оставаться в этой гробнице не хотелось. - Откуда они все… а еще говорили, безопасный ход… тьфу ты.
Connor Guerrin: В каком-то смысле, пожалуй, это было боевым крещением. С живыми-то Коннор уже сражался, а вот с мертвецами - нет. Адреналин все еще бушевал в крови, тряслись поджилки, только не от страха, а от... а какая, к демонам, разница! Все еще часто дыша, Коннор вложил клинок в ножны, даже не удосужившись почистить - пришлось бы "вытирать" о перепачканную слизью, костной мукой и прочей дрянью одежду, неизвестно еще, что чище. Крепление у рукояти он оставил незастегнутым, мало ли, какая еще дрянь вылезет? Хотя больше магического присутствия он не ощущал, и слава Создателю... - Святилище, - хриплым голосом, все еще дрожа нервной дрожью, выдавил Коннор, как будто сообщал новость, глядя на хромающего к нему прямо по осколкам идола Йована, иззелена-бледного в свете "светлячка". - Ты какого... сюда рванул? Жить надоело? Не дожидаясь ответа - нервная энергия требовала выхода, а магический ресурс был вычерпан не до конца: все-таки на огненные заклинания требуется не так много, а демона-мага он и вовсе уложил мечом; Коннор ухватил Йована за плечо, подталкивая его обратно к алтарю. Одновременно восполняя тактильный голод: хотя вот уж с кем не хотелось бы обниматься, так это с ним, и не давая удрать. Хотя, куда он, к демонам лысым денется? В таком-то состоянии... - Сядь, - буркнул он и опустился на одно колено перед устроившимся на каменном столе магом. Инстинкт самосохранения вякнул что-то, мол, Йовану ничего не стоило бы долбануть его посохом, пока он водит ладонями над ногой, исцеляя разбитое колено - но Коннор велел ему заткнуться. В самом деле, без Йована исход битвы был бы незавидным для ферелденца - с другой стороны, без Йована он бы здесь не оказался. Слава Создателю, обошлось без переломов - небольшую трещину в коленной чашечке залечить гораздо проще, чем раздробленные кости, и энергии потребовалось гораздо меньше. Пожалуй, еще хватит на то, чтобы залатать порванное зубами запястье - Коннор едва глянул на него, как приглушенно выругался, и, закончив с коленом, переключился на руку. "Светлячок" стал заметно меньше, может быть, обратно придется идти в полной темноте, но если Йован истечет кровью, уже никто и никуда не пойдет... - Шрама не должно остаться, - неизвестно зачем сообщил ему Коннор, совмещая лоскуты кожи и окружая запястье, исчерченное старыми рубцами, голубоватым сиянием исцеляющей энергии. - Правда... не думаю, что для тебя это сыграет большую роль. Он поднялся, глядя на Йована сверху вниз. Должно быть, следовало бы сказать "спасибо" за помощь в бою - только он же сам виноват, что счел Коннора более страшным, нежели поднятые мертвецы. Хотя наверняка, он и не собирался лезть им в пасть... Можно было бы спросить "какого демона лысого ты от меня драпал", так ведь и бронто понятно - испугался, что за предательство Коннор его убьет на месте. Опьянение боем и победой уходило (Мы уничтожили колдовской ужас! Впору броситься друг другу на шею и плясать), и они снова были по разные стороны баррикад. И не хотелось ничего объяснять и ничего спрашивать. - Пойдем отсюда, - негромко произнес Коннор, кладя руку на эфес меча, - ты впереди.
Jowan: - Потайной ход. Он должен был вести в Клоаку, - безжизненно отозвался Йован. Горячка боя отползала медленно, как вода во время отлива. Ему хотелось свернуться клубочком и никого не видеть. Только сначала выбраться отсюда, потому что это место пахло гнилью, какой-то слизью и древней магией. Внезапно он добавил с какой-то обидой: - С меня содрали дополнительные пятнадцать серебряных за этот ход! Оставалось только радоваться, что «опробовал» Йован его с Коннором, а не с хвостом из десятка храмовников. Храмовники бы его сейчас не лечили. Нет, скорее всего, уложили бы сразу – одним трупом больше или меньше, какая разница… Он подчинился, почти повиснув в руках Коннора, как щенок в материнских челюстях. Боль пульсировала аж до живота почему-то, хотя казалось бы – где коленка и где живот? Жаловаться Йован не посмел, только тихонько шипел сквозь сжатые зубы. Потом он наблюдал, как лечат. И завидовал Коннору. «Ну да-а, конечно… ему все нипочем, колдовской ужас в Тень отправил, и как новенький… мне бы так». «Бы». Всю жизнь оно мешало. Когда-то Йован немного завидовал сильным магам, вроде этого Андерса-болвана, который умудрялся семь раз сбегать – и семь же раз попадаться. Исключительно из собственной самоуверенности и желания поиграть с охотниками. - А… шрама. Как будто Йована волновал шрам. Чего-чего, а этого добра хватало. Одним больше, одним меньше – невелика разница. Он встряхнулся. - Слушай. Ты чего вообще… «Явился. Погнался за мной, как лис за кроликом? Вроде в прошлый раз разобрались, нет? Чего тебе еще надо?» Йован сглотнул недоговоренную фразу. Ладонь Коннора на эфесе выглядела очень многозначительно, как и условие «ты первый». Сбежал, называется… По крайней мере, нога перестала болеть. Йован подчинился.
Connor Guerrin: Плечо, в которое колдовской ужас зарядил льдом, медленно оттаивало, судя по мокнущей одежде и тонкому звону льдинок, падающих с плаща и разбивающихся об пол, но левой половины торса Коннор уже не чувствовал. Вот уж где пожалеешь, что выплеснул всю энергию, чтобы вылечить пустяковый шрам на запястье малефикара - у него и так руки напоминают рыболовную сеть. "Светлячок" давно погас, и шли они в кромешной темноте - только пару раз откуда-то сверху просачивался блеклый рассеянный свет. Хорошо, что Йован шел впереди - он не видел, как Коннора шатает, будто пьяного, ныло бедро, в которое пришелся удар одного из скелетов, хорошо, безоружного (его-то чародей выпустил на несколько мгновений из поля зрения, сочтя неопасным), а из плеча расползался по всему телу мертвенный холод. "Чего еще ему надо, лед-то стаял...", - зло думал Коннор, пытаясь злостью отогнать дурноту. Вышло как-то не убедительно. За одним из поворотов коридора он снова поскользнулся, и чтобы не упасть, инстинктивно ухватился за Йована. Несколько секунд прошло, прежде чем он нашел в себе силы отпустить тощее плечо, оказавшееся неожиданно крепким и жилистым. - Все в порядке, - произнес чародей, сам себя не слыша. Хотя какое там "в порядке", теперь-то Йован точно поймет, что с ним неладно, если не понял до сих пор. Да, этого говорить точно не следовало. Если сейчас спутник захочет от него избавиться, ему даже не придется прилагать много усилий.
Jowan: Йован чуть деру не дал, когда Коннор в плечо вцепился. Подумал: вспомнил, за чем пришел. Бить морду. В лучшем случае, в худшем – убивать. Не удрал, сообразил: да он ведь сам весь покореженный-помятый, сам не лучше крысы… побывавшей в кошачьих зубах, крысы. И захлопал глазами: а себя-то чего не вылечил? Оно б логично, сначала себя – потом того парня, тем более, далеко не лучшего друга. - Эй, ты чего? Хотелось фыркнуть: опять в героя играешь, аристократик? Помощь врагу, жертвенность ценой своей шкуры? Это так красиво, так правильно, так… Почти бесило Йована. Не то, чтобы Йован никогда другим не помогал. Охотно помогал, вот только не в ущерб себе. Взять хоть бы путешествие из Ферелдена в Киркволл: он гонял моровых волков, в избытке кишащих в лесах, особенно в Брессилиане, а крестьяне взамен кормили и давали теплую одежду. Все честно. А еще Йован очень не хотел чувствовать себя должником Коннора. Только не его. Только не теперь, когда он избавился от мук совести по поводу мальчишки. И мальчишка уже никакой не мальчишка, а взрослый парень, сильный маг, да еще мечом махать умеет. - Тут недалеко, - сумрачно буркнул он, но под локоть Коннора поддержал. – У меня есть настойка эльфийского корня. Йован помедлил немного, понимая: все равно придется сказать. Лучше сразу. - Э… спасибо, что спас меня. «Хотя вообще-то именно из-за тебя я чуть не попался на обед тысячелетнему демону!» Сверху уже струился свет. Йован удивился: его свечка вроде как тусклее казалась, а сейчас как будто факел зажгли. Уже выбираясь, он услышал и шаги, и голос. Голос негромко, но изобретательно ругался. Йован чуть зубами не скрежетнул. Вот только Красавчика сейчас и не хватало! Хоть обратно возвращайся, пережидай. Может, он так и сделал бы, но гном в темноте видел лучше человека, и фигуры в подполе заметил. - Эй! Я знаю, ты там! А ну, вылазь, нагов выкормыш! – заорал на всю хижину. - Это… ко мне, - прошептал Йован Коннору. – Ты можешь здесь подождать…
Connor Guerrin: - Не стоит благодарности, - полумашинально ответил Коннор на "спасибо" Йована. Ладно... может быть, и впрямь он несправедлив к нему? Да, наворотил дел в прошлом, но вот же... несколько раз у него была возможность с Коннором разделаться, хоть в яме с мертвецами, хоть вот сейчас - а не воспользовался ею. А что драпал, сверкая пятками, так стоит вспомнить, как его Коннор в прошлый раз отделал, чтобы не удивляться. Хотя это и не отменяет того факта, что Гая он сдал... Мысли о том, что он переоценивает значимость Йована и его влияние в Обществе, у Коннора даже не возникло. А коридор тем временем шел вверх, и из хижины в лаз просачивался колеблющийся желтый свет... и у выхода внезапно выросла коренастая низкорослая фигура. Один из дружков Йована из Общества? Да уж явно, не из Верхнего города... Гном заорал, а Йован сразу как-то сник, и, как показалось Коннору, очень не прочь был бы слинять обратно в святилище, лишь бы подальше отсюда. - Я подожду, а ты захлопнешь крышку погреба? - язвительно ответил чародей на предложение Йована. Улегшаяся было подозрительность всколыхнулась с новой силой, он одновременно и не доверял и доверял горе-наставнику - ну, доверял, конечно, сильно сказано, по крайней мере, больше, чем, скажем, неделю назад. Ответить Йовану не дали. Гном, сорвав со стены факел (вот откуда был этот колеблющийся яркий свет!), сунул его в дыру подземного хода. - А-ааа, дык вас тут двое, - протянул он, осклабясь. В желтых отблесках факела можно было доподлинно разглядеть изрытую оспинами и исчерченную шрамами физиономию бандита, - а ну вылазьте, ик... оба! Ишь, развлекаться удумали... ик... Вылазь, кому говорю! - неожиданно рявкнул он, явно адресуясь Йовану, - А то счас ентот факел в зад засуну и поверну, понял?! Перегаром несло за версту, а сам гном едва держался на ногах, тем не менее, уверенно размахивая факелом, так, что Коннор забеспокоился, не подожжет ли он ненароком лачугу. - Какие у тебя... колоритные друзья, - негромко произнес он, кладя руку на рукоять меча. Он зверски устал, и драка с пьяным гномом была последним, о чем Коннор мечтал в данный момент, но приятель Йована выглядел достаточно воинственно, особенно, когда в другой руке появился длинный изогнутый кинжал.
Jowan: Зря Коннор отказался «посидеть в погребе». В отличие от аристократика, Йован отлично понимал, что означает этот поздний визит, и меньше всего хотелось… свидетелей. От Красавчика, как обычно, несло дешевым пойлом так, что воздух того гляди загорится. Без всякой магии. Но надеяться, что он свалится и захрапит не стоило. Коротышка едва доставал невысокому Йовану до груди, а Коннору и вовсе – разве до пояса, зато был шире их обоих вместе взятых. Он заграбастал Йована короткопалыми лапами: - А ну, подь с-сюды… - потом фыркнул в бороду. – А эт че за рыжее чучело? – Красавчик даже глядя на Коннора снизу вверх, умудрялся источать презрение «хозяина жизни» вместе с перегаром и запахом пота. Неудивительно: Общество держало даже Верхний город, ту же «Цветущую розу», например. И вслед за Коннором потянулся к боевому топору. Похоже, вознамерился разрубить пополам, и у измотанного мага довольно мало шансов против убийцы из Общества. - Не надо! – выкрикнул Йован, он высвободился из красавчиковой хватки, метнулся между Коннором и гномом. Правильный-неправильный риск? Ну что ж, раз в жизни и гном колдует, что называется. И Йован способен на… «Самопожертвование?» Красавчик хмыкнул. Но тут же расхохотался: - Ты это, че, трахаря привел? Рыжего-то. Нажий хвост те в глотку, вот умора! Ладно, рыжий, не дрыгайся. Не обижу. Он заграбастал Йована за грязные волосы. - Короче эта. Я долг забрать пришел, - Красавчик осклабился, не обращая на Коннора более никакого внимания. – Сам знаешь, за че. Так што давай, крысенок, скидавай порты. «Отдать натурой». Красавчик не забывает обещаний; провалами в памяти Общество вообще не страдает. Йован весь сжался, сглотнул, но спорить не смел. «Ерунда. Не резать заживо ведь собрался». А стыд – стыд йованов остался где-то в Башне. Может, с памятью о первой любви и прочими наивными мечтаниями. - Давай-давай, шевелись, - поторапливал Красавчик. Йован послушно расстегивал крючья своей драной грязной мантии. Еще один гномий взгляд Коннору достался: - А ты, эта. Подождешь. На, вон, факел подержи.
Connor Guerrin: Удивление Коннора было, пожалуй, даже сильнее омерзения, которое вызывал у него этот смрадный коротышка, по-хозяйски лапающий Йована. Хорошо (или не очень?) что он был слишком пьян, чтобы под слоем грязи разглядеть дорогую одежду Коннора, пусть промокшую и изорванную. Но, гном был пьян, и мало того, что он принял Коннора за йовановского любовника, так еще и предлагал быть свидетелем того, как он "забирает долг". Фраза про скидывание портов недвусмысленно сообщала о том, каким именно способом будет происходить "отработка". Да... незавидное, пожалуй, положение у Йована в Обществе, раз с него требуют возврата долга таким интересным способом, да еще и полагают, что его приятель будет просто стоять рядом и смотреть... Впрочем, неудивительно. А у Йована, видимо, весь запал ушел на то, чтобы метнуться между гномом и Коннором, в попытке... защитить? В другое время это, возможно, смотрелось бы даже забавно. Нет, гном после колдовского ужаса, возможно, и не показался бы кому-то особенно грозным противником, но только не измочаленному магу. Йован, опустив взгляд, расстегивал крючья своей накидки, и в вырезе уже показалась бледная грудь с редкими темными волосками между сосков, и в его позе было столько обреченности и жертвенности, что Коннору стало не по себе. Похоже было на то, что ему не в новинку "отрабатывать натурой". Нет, Коннор не жалел Йована - тот сам был виноват в том, что допускает такое обращение, но и просто стоять и смотреть, как унижают того, кто только что сражался с ним плечом к плечу в подземелье, а затем поддерживал во время обратного пути, не собирался. Гном тем временем, похабно ухмыляясь, наблюдал за тем, как Йован раздевается, и, запустив руку себе в штаны, пошурудил там, как будто намереваясь что-то отыскать. - Эта че ж ты так извазгдался-то, а? - хмыкнул он, кажется, только сейчас разглядев, что одежда Йована мокрая и грязная, - Клад чтоль в погребе искали? - он заржал над своей шуткой, потом сам же и оборвал смех, - лады, скидай все, да присядь давай... Коннора перекосило. - Прошу меня извинить, - холодно произнес он, хотя внутри все заклокотало от ярости, - Если Йован должен вам какую-то сумму, я могу отдать ее немедленно. Коннор сунул руку в кошель на поясе и вытащил оттуда монету. Попался золотой. - Этого хватит? Вот чего Коннор не ожидал, так это того, что гном снова начнет ржать. На этот раз смеялся он дольше, чем над своей шуткой про клад. - Ну насмешил... - прихрюкивая и утирая выступившие слезы, наконец выдал он белому от ярости ферелденцу, - гляди-кась, крысеныш себе богатого трахаля завел... Да подавись ты своим золотом, - он хлопнул по туго набитому кошелю на собственном поясе, - а только за то, что он тевинтерского сопляка упустил, да не сделал, как я ему велел - платить будет своей жопой, и только так! - Гном смотрел на него снизу вверх, широко расставив ноги, походя на каменную глыбу, которую не сдвинешь с места. - Слуш, - внезапно в его маленьких глазках мелькнуло что-то похожее на работу мысли, - а не ты ли тот аристократишка, что к лекарю шастает? Тоже... рыжий, - медленно произнес он, теперь уже внимательнее оглядывая Коннора, и отмечая и дорогое шитье камзола, и неброско, но богато украшенные ножны зачарованного меча. - Ах ты ж нажий выродок... - с какой-то ленцой протянул гном, глянув на Йована, - скорешился с аристократишками да вздумал их выгораживать? В его ладонь будто сам по себе скользнула рукоять топора.
полная версия страницы